– Это ты не понимаешь! Я же ещё и практикующий психолог, который может
реально помочь многим людям, а не только тем, кому удаётся набраться
смелости и сил, чтобы обратиться со своей проблемой к специалисту. Ты же
неглупый человек, так почему тебя не интересует ничего, кроме себя? – в гневе
ответила я, всё ещё пытаясь «держать лицо».
– А мне плевать на тех, кому нужна твоя помощь. Прежде всего, ты нужна
мне как жена. Вот и будь ей! И сейчас иди и погладь рубашку, чтобы я мог идти
142
на важную встречу, а к моему приходу, чтобы были готовы и обед, и ужин. И
сына из садика забери – я буду поздно.
– Тогда зачем тебе, дорогой, обед и ужин?! И рубашки, между прочим даже
три, я погладила утром. А если ты выбрал другую, то мог бы и сам погладить,
видя, что я работаю… – уже повысив голос и встав со стула, начала
«заводиться» и я, но Алекс меня перебил:
– Что?! Может, мне и готовить самому? Может, и убирать? И стирать? И
гладить? И другую «бабскую» работу делать?
– А почему бы и нет? Другие же мужчины помогают своим жёнам, тем более,
что мы оба работаем…
Терпению Алекса пришёл конец, и он заорал:
– Я не такая «тряпка» и «подкаблучник», чтобы поступать как они –
унижаясь перед женщиной. И не смей меня с ними сравнивать! Даже жёны их
не уважают!
– А вот тут, мой дорогой, ты очень сильно ошибаешься! Эти женщины
крайне благодарны за помощь и уважение к ним со стороны любимого мужчины.
Так что в сравнении с ними – ты проигрываешь по всем статьям! Можешь
не сомневаться – уж я-то знаю, поскольку каждый день с такими, как ты, на
работе встречаюсь, – спокойно ответила я-«голограмма», точно ударяя по его
«болевым местам» в самолюбии и гордыне (хотя было видно, что в Душе у меня
полно страстей и эмоций).
– Как ты смеешь? – замахнулся Алекс, но не ударил, увидев ухмылку меня-
голограммы и услышав:
– Ну ударь уже, коль нет других средств убеждения! Ведь ты не можешь
меня «сломать» иначе. И тогда я пойду и подам на тебя в суд! И что ты
сможешь сделать? Развестись со мной? Так я давно тебе об этом говорю и даже
прошу развода. И очень жалею о том, что тогда вернулась. Но сейчас плюс в
том – что я успешная и хорошо зарабатывающая мать, и сына, естественно, суд
«оставит» со мной. Так что можешь даже и ударить, если совесть позволяет, а
у меня будет повод и аргумент в суде, чтобы нас развели быстрее, – закричала,
наконец, моя голограмма, наверное, чтобы его спровоцировать.
Но произошло обратное – Алекс как-то «сдулся», словно жалея о том, что
хотел ударить меня, хотя было видно, что злость так в нём и «кипит», и мнения
своего он не изменил. И я голографическая, видимо, уловила этот нюанс и
решила продолжить «натиск», уже понимая, что пути назад нет, ибо жить
вместе больше невозможно.
– И бесишься ты, дорогой, именно от того, что у тебя нет никаких рычагов
