воздействия и запугивания, чтобы меня унизить и поставить ниже себя. Так
что смирись! И вопрос о том, что я тебе «брошу», а твоя гордыня именно этого
и боится, лишь вопрос времени! Почему? Да потому, что несмотря на все твои
обещания и попытки стать другим, – не скрою, эти попытки действительно были
– ты постепенно превращаешься в деспота, сатрапа и тирана. И всё это
происходит потому, что ты не можешь допустить того, что женщина, а
особенно твоя жена, может хоть в чём-то состояться (кроме кухни, конечно!).
И ещё больше ты боишься, что я, не дай Боже, достигну чего-либо большего,
143
чем ты! А то, что ты сейчас уничтожил мой труд, на который я потратила более
трёх месяцев, сократило наше с тобой общее время до завтра, ибо я вижу, к
сожалению, что меняться ты просто не способен. Надеюсь, ты тоже уже устал
от того, что я «не соответствую» твоему представлению о жене – только кухня,
кастрюли, кровать – и не будешь против нашего развода? – хотя и не совсем
спокойно, но ещё без слёз, спросила моя голограмма, не желая при нём плакать.
То, что я услышала тогда, глядя на себя «голографическую», в принципе,
было прогнозируемо, и в чём-то повторяло то, что говорил Алекс и мне из моей
теперешней реальности, когда узнал, что я подала на развод. Но было и такое,
чего я от него никак не ожидала.
Алекс из «вероятностного» будущего схватил меня за шею, но не стал
душить, как я вначале подумала, а приподнял мою голову вверх – так, чтобы
мог видеть мои глаза – и холодно проговорил:
– Ты права в том, что сын останется с тобой в случае развода. Я даже
претендовать на него не буду, ведь мне нужно будет устраивать свою личную
жизнь заново. А вот ты с таким «прицепом» в свои 36 лет никому не нужна
будешь. Старуха! И запомни – ни одной копейки ты от меня не получишь ни на
сына, ни на себя. А если только подумаешь «замахнуться» на половину
имущества – то, в лучшем случае, инвалидом останешься. Надеюсь, у тебя
хватило мозгов меня понять – ведь кое-кто из «олухов», читающих твои книги,
даже считает тебя умной. И на развод я подам сам! Поняла? Меня ещё никто не
бросал – это могу сделать только я.
С этими словами «виртуальный» Алекс отпустил шею «голографической»
меня и, взяв пиджак и рубашку, ушёл, так хлопнув дверью, что упала люстра в
коридоре. А «виртуальная» я, к счастью не пострадавшая, медленно опустилась
на пол и зарыдала. Среди её всхлипываний чётко звучало рефреном: «И зачем я
тогда вернулась? И так же всё было понятно!»
Мне, расположившейся рядом с Маем на «нашей скамье», было безумно
жаль ту «возможную» себя, что сидела на ковре и плакала – я даже сжала руку
моего небесного друга, ища поддержки. И в то же время – я была безумно рада,
что не вернулась тогда к Алексу, и мне не пришлось переживать эту ужасную
сцену, которую только что увидела. Да и сын мой не видел никаких скандалов и
выяснения отношений с его отцом, что, наверняка, случались в той реальности,
которая могла бы быть, если… Но слава всем Силам Света, этого не
произошло.
Май отвлек моё внимание от грустных мыслей, чтобы указать на
«голографическую» меня, которая успокоилась и пошла собирать вещи в
