— Так это Юстас виновного заставляет его исправить дело, пока оно не зашло далеко и есть возможность предотвратить наказание?
— Вот об этом я не могу вам ничего сказать, — скромно, как и подобает кладезю добродетели, ответил Лиминг. — Мне ни разу не доводилось быть в положении жертвы. Думаю, я не слишком ошибусь, если скажу так: поведение людей и каждого человека в отдельности определяется взаимоотношениями между человеком и его Юстасом. И здесь наш выбор невелик.
— Что ж, вполне приемлемое объяснение, — признал Паллам. — Во всяком случае последовательное. Точнее, пока последовательное.
— Как вас понимать, господин Паллам? — спросил Лиминг.
— Возьмем наихудшее развитие событий. Я не вижу никакой разумной причины, заставляющей Юстаса жертвы допустить самоубийство своего партнера. Это противоречит основному закону выживания.
— Самоубийство совершается уже после того, как человек свихнулся, но никак не раньше.
— Не понимаю.
— А что тут не понимать? Сумасшедшие Юстасам не нужны. Для Юстасов они — все равно что мертвые, которых бесполезно оберегать. Юстасы имеют дело лишь с теми, у кого здравый рассудок.
— Выходит, для Юстасов выгода их, так сказать, симбиоза с людьми обусловлена разумом последних! — воскликнул Паллам, охотно уцепившись за слова Лиминга.
— Не знаю, — только и ответил Лиминг.
— А Юстас способен тебя утомить, вызвать оцепенение или что-то в этом роде?
— Да.
Еще как способен, чешуйчатая ты задница! — мысленно прибавил Лиминг. Ему сейчас хотелось задушить свое детище.
— Какая интересная и содержательная беседа, — восхищенно сказал Паллам, обращаясь к коменданту. — Я мог бы продолжать ее не один месяц. Это крайне увлекательный и совершенно неисследованный вопрос. До сих пор нам было известно о симбиотическом существовании лишь у низших форм жизни — растений, а также у шести низших видов
Комендант благоговейно молчал.
— Ознакомьте его с содержанием беседы, — потребовал Паллам, как будто главным здесь был он.
— Мы получили ответ из латианского сектора от полковника Шомута — нашего старшего офицера связи, — пояснил Лимингу комендант. — Он хорошо владеет
— А разве вы ожидали чего-то иного? — спросил Лиминг.
Комендант не почувствовал издевки и воодушевленно продолжал:
— По данным Шомута, большинство пленных отказывалось говорить с ним на эту тему и что-либо признавать. Их можно понять. Ваши пленные решили, что из них обманным путем хотят вытянуть секретные сведения. Повторяю, большинство предпочли молчать. Однако некоторые оказались весьма словоохотливыми.
Комендант подмигнул Лимингу.
— Желающие потрепаться есть везде, — пожал плечами Лиминг.
— Шомуту удалось побеседовать с несколькими пленными офицерами, в том числе с капитаном Томпассом… Нет, вроде… То-мусом?
— Может, Томасом?
— Правильно, Шомут говорил с капитаном Томасом.
Комендант повернулся к стене и нажал какую-то кнопку.
— Мы получили по дальней связи полную запись этого разговора.
Над кнопкой находился вделанный в стену динамик, скрытый за дырчатой решеткой. Оттуда послышался щелчок, потом шипение. Постепенно шипение стихло, и из динамика зазвучали голоса.
Шомут: Капитан Томас, мне приказано проверить ряд сведений, которыми мы располагаем. Наш разговор с вами — это беседа, а не допрос. Ваше право — согласиться говорить со мной или отказаться. В любом случае это никак не скажется на вашем положении пленного. Как видите, мы с вами беседуем с глазу на глаз. Можете говорить свободно. Я не собираюсь разглашать латианцам содержание нашей беседы.
Томас: Что вас интересует?
Шомут: Скажите, правда ли, что наши союзники-латианцы — все чокнутые?
Томас
Шомут: Да, хотим.
Томас: Ваши сведения правильны. Они все — чокнутые.
Шомут: И у них есть Дрожалки?
Томас: Откуда вы об этом узнали?
Шомут: Это уже наше дело. Я прошу вас ответить на вопрос.
Томас
Шомут
Томас
Шомут: Понимаю. И здесь возникает довольно серьезная психологическая проблема
Томас
Молодец, капитан! — мысленно похвалил пленного Лиминг.
Была бы моя воля, наградил бы тебя медалью «За храбрость в космических войнах».
Шомут: То есть полной уверенности у вас нет?
Томас: Нет.
Шомут: А правда ли, что вы узнали об истинной природе латианцев только благодаря своему Юстасу?
Томас: Кому-кому?
Шомут: Вашему Юстасу. Что вас тут удивило?
Томас: Да ничего. Просто мне показалось, что вы произнесли другое слово. Сам виноват, надо внимательно слушать. А насчет Юстаса вы правы. Это он мне рассказал про латианцев. Я и не догадывался.
Умница, капитан Томас. Вовремя загладил свою оплошность.
Шомут
Томас: Не стану отрицать.
Шомут: Думаю, вы слышали о катастрофе латианского тяжелого космического крейсера «Ведер». Он разбился при посадке. Весь экипаж погиб. Латианцы считают, что причиной гибели стали ошибочные