— Я многое вижу, — резко сказал он, — И о многом могу догадаться. Тебе не нравится, что Рид находится на Лани. Ты не одобряешь мои действия. Считаешь, что я не должен был разлучать тебя с ним. Ты думаешь, что он твой сын, а не мой. Ты…
Она спокойно посмотрела ему в глаза.
— Ты устал, Дэвид. И чем-то обеспокоен.
— Я совсем не устал, — возразил он слишком громко. — И ни о чем не беспокоюсь. Беспокойство — это для слабых.
— У слабых есть на это причины.
— А у меня нет.
— Наверное, ты просто голоден. — Она села за стол. — Поешь, и сразу станет лучше.
Раздраженный Корман принялся за еду. Мэри что-то скрывала — он не сомневался в этом, ведь они прожили вместе четверть века. Но он не стал допытываться. Только после того, как он закончил есть, жена по собственной воле открыла ему свою тайну.
— Я получила письмо от Рида.
— Да? — Он держал в руке бокал с вином; ужин действительно помог успокоиться, но Корман не хотел этого показывать. — Мне известно, что он здоров и счастлив. Случись что, я бы узнал первым.
— Не хочешь ли прочитать? — Она достала письмо из бюро орехового дерева и протянула Корману.
Он поколебался, глядя на письмо, но взял.
— Небось, обычный рассказ солдата о войне.
— Мне кажется, тебе надо прочитать, — настаивала она.
— В самом деле? — Он взял письмо и недоуменно посмотрел на жену. — Но почему именно это послание должно вызвать у меня интерес? Разве оно отличается от других? Я знаю, что оно адресовано тебе, а не мне. Тебе! Рид ни разу в жизни не написал мне письма.
— Он всегда пишет нам обоим.
— Тогда почему он не начинает со слов «Дорогие папа и мама»?
— Вероятно, ему и в голову не могло прийти, что тебя это заденет. К тому же это слишком тяжеловесно.
— Чепуха!
— Может, ты все-таки сначала прочитаешь письмо, а потом мы поговорим. Рано или поздно ты все равно узнаешь.
Последние слова Мэри заставили его развернуть листок. Он фыркнул, прочитав «Дорогая мама», а потом пробежал десяток абзацев, в которых описывалась служба на другой планете. Корман не нашел в этих строчках ничего особенного. Перевернув лист, он внимательно прочитал последнюю часть письма. Желваки заходили на скулах, он покраснел.
«Должен сообщить, что я стал добровольным рабом юнойлани-анки. Я нашел ее среди развалин деревушки, которая называлась Голубое Озеро, — наша тяжелая техника полностью ее разрушила. Ланианка осталась совсем одна, похоже, лишь она уцелела при мощном обстреле. Мама, я отправил ее домой на госпитальном корабле “Иштар ”. Капитан долго упирался, но не осмелился отказать Корману- младшему. Пожалуйста, позаботься о ней до моего возвращения».
Швырнув письмо на стол, Корман длинно и витиевато выругался, а потом с жаром закончил:
— Глупый молокосос!
Мэри, сложив руки на коленях, молча смотрела на мужа.
— Взгляды всего мира устремлены на него, — бушевал Корман. — Он публичная фигура, сын своего отца и должен служить примером для остальных. А что он вытворяет?
Жена не отвечала.
— Увлечься интриганкой в юбке! Дать обвести себя вокруг пальца! Связаться с врагом!
— Должно быть, она хорошенькая, — проговорила Мэри.
— Ланианки не бывают хорошенькими! — возразил муж, почти переходя на крик, — Ты что, уже совсем ничего не соображаешь?
— Да, Дэвид, ты совершенно прав.
— Тогда зачем говоришь глупости? Нам вполне достаточно в семье одного идиота. — Он несколько раз стукнул кулаком правой руки по ладони левой. — Как раз в тот момент, когда население охвачено антиланианскими настроениями, мы не можем себе позволить такой ужасающий прокол. Принять в своем доме ланианку, какую-то наглую девку, запустившую когти в нашего Рида! Я уже представляю, как она гордо расхаживает по дому — побежденная, ставшая победительницей. Нет, Рид определенно спятил.
— Риду двадцать три года, — напомнила Мэри.
— И что с того? Хочешь сказать, что он достиг возраста, когда мужчине мозги уже ни к чему?
— Дэвид, я этого не говорила.
— Но имела в виду! — Он вновь ударил кулаком в ладонь. — Откуда у Рида такая слабость? Уж точно не от меня.
— Да, Дэвид, ты совершенно прав.
Он посмотрел на жену, пытаясь понять, что кроется за ее словами. Но смысл ускользал от него. Он не знал, как мыслит Мэри. Корман умел смотреть на мир только со своей точки зрения.
— Я положу конец этому безумию. Если Риду не хватает характера, то я сам сделаю все, что требуется. — Он взял телефон и добавил, прежде чем поднять трубку: — На Морсайне тысячи девушек. Если Рид хочет завести роман, он может заняться этим дома.
— Но он на другой планете, — заметила Мэри, — Далеко отсюда.
— Всего через несколько месяцев вернется. — Корман поднял трубку и рявкнул: — «Иштар» уже стартовал с Лани? — Он не- которое время слушал, а потом бросил трубку, — Я бы приказал вышвырнуть ее вон, но уже слишком поздно. «Иштар» взлетел почти сразу после того, как было отправлено письмо. — Он нахмурился, — Девушка прилетит завтра. Ей хватило смелости и дерзости. Похоже, характер у нее есть.
Он посмотрел на большие пристенные часы так, словно завтра могло наступить в любой момент. Его разум пытался справиться с новой проблемой. Вскоре Корман вновь заговорил:
— Эта хитрая бестия просчиталась!
— Да, Дэвид.
— Не знаю, за кого меня принимает Рид, но я не позволю вражеской девке создать в моем доме гнездышко!
— Да, Дэвид.
— Если он слаб, то я — нет. Как только явится, я устрою ей самый трудный час в ее жизни. После этого она будет счастлива вернуться на Лани первым же кораблем. Она вылетит из моего дома, как пробка, и навсегда.
Мэри молчала.
— Но я не собираюсь устраивать шумные семейные споры на публике. Не дам мерзкой интриганке даже такого удовлетворения. Я хочу, чтобы ты встретила ее в порту, позвонила оттуда и привезла нахалку в мой кабинет. Там я с ней разберусь.
— Да, Дэвид.
— И не забудь заранее позвонить. Тогда у меня будет время подготовиться.
— Я не забуду, — обещала Мэри.
Она позвонила на следующий день. Он выгнал адмирала флота, двух генералов и директора разведывательного бюро, быстро просмотрел наиболее срочные бумаги, очистил свой письменный стол и мысленно приготовился к неприятному разговору.
Вскоре интерком пискнул, и голос секретаря произнес:
— К вам два посетителя, сэр: миссис Корман и мисс Татьяна Херст.
— Пусть войдут.
Он откинулся на спинку кресла, придав лицу суровое выражение. Татьяна, подумал он. Иностранное имя. Он с легкостью представил себе крикливую молодую особу, обладательницу необычного имени: хитрая
