Эта безумная Вселенная

потом его взгляд скользнул по блестящей обшивке «Марафона». — Кроме того, наш корабль намного быстрее всего, что летает в Солнечной системе, и мы знаем, как позаботиться о себе.

И он со значением похлопал по висящему на боку лучевому пистолету. Никогда прежде мне не доводилось видеть нашего дружелюбного шкипера таким серьезным и сосредоточенным.

Он обладал обезоруживающей привычкой скрывать свои чувства, но при определенных обстоятельствах оказывался крепким орешком.

Однако никто не умел выглядеть таким крутым, как Эл Стоу, который стоял возле нашего шкипера. В неподвижной позе Эла, его коротких репликах, быстрых решениях и блеске глаз на словно из гранита высеченном лице было нечто сродни безмятежной силе, которую мы видим в равнодушных чертах незнакомых богов, что находят археологи в самых далеких местах.

— Ладно, — проговорил Эл Стоу, — вернемся на корабль и подождем рассвета.

— Конечно, — согласился Мак-Нолти — Завтра мы раскроем кое-какие тайны независимо от того, возвратится шлюпка или нет.

Он не знал, что завтра мы никаких тайн не раскроем, напротив, придем в полное замешательство. Молодой Уилсон не стал бы так весело насвистывать, проявляя свои пластинки, если бы догадывался, что не пройдет и двадцати четырех часов, как они будут утрачены навсегда.

Первым заметил машины один из навигаторов, который нес ночную вахту. Они появились неожиданно почти за час до бледного рассвета, призраками скользнули под умирающими звездами.

Навигатор подумал, что это животные, какие-нибудь ночные хищники. Но как только у него появились сомнения, он включил сигнал общей тревоги, и мы бросились на свои посты. Один из инженеров приставил к иллюминатору переносной прожектор, чтобы разогнать предрассветные сумерки.

Как только мощный луч наткнулся на что-то большое и блестящее, оно тут же бросилось улепетывать. Маневры были настолько стремительными, что никто не успел толком рассмотреть шар со щупальцами, вставленный в обод колеса. Создавалось впечатление, что колесо крутится и невообразимое устройство стремительно перемешается, легко меняя направление движения.

Луч света не успевал за ним, поскольку был ограничен краями иллюминатора. Мы напряженно ждали, что будет дальше, но ничего больше не появлялось в конусе яркого света, хотя мы видели, как перемешаются тени чуть в стороне.

Мы притащили еще несколько прожекторов и поставили их возле других иллюминаторов, после чего пытались поймать в лучи света летающие машины, неожиданно включая и выключая прожектора. Этот метод оказался более эффективным. Нам вновь удалось на миг осветить перемещающееся колесо, которое тут же ускользнуло от луча.

Через минуту второй прожектор озарил огромную металлическую руку, которая раскачивалась подобно маятнику, периодически исчезая в темноте. Нечто огромное и сильное перемещало эту руку, которая вовсе и не была рукой. Больше всего устройство походило на механический или паровой экскаватор.

— Вы видите?! — завопил Стив.

Его лицо оставалось в тени, но я догадывался, где были густые брови. По слухам, однажды его бровь едва не добралась до затылка.

Я слышал, как тяжело дышит у меня за спиной Бреннанд, а от стоящего поодаль Эла Стоу доносилось тишайшее гудение. От прожекторов пахло нагретым металлом.

Со стороны кормы пришел какой-то стук и царапанье. Там находилась мертвая зона, вспомогательные двигатели мешали обзору. Мак-Нолти что-то рявкнул, два инженера и навигатор бросились выполнять приказ. Мы понятия не имели о том, на что способны ночные визитеры, но если они сумеют повредить вспомогательные двигатели, мы останемся здесь навсегда.

— Пора делать выбор, — заметил Эл Стоу.

— О чем ты? — осведомился Мак-Нолти.

— Выходить навстречу или немедленно стартовать.

— Да-да, конечно, — проворчал Мак-Нолти. — Но мы по-прежнему не знаем, какие у них намерения. Нет оснований считать, что они хотят навредить, но и дружеских жестов они не сделали. Нужно соблюдать осторожность. Власти Земли не одобряют грубого обращения с аборигенами, если на то нет веских оснований. — Он презрительно фыркнул, — Иными словами, мы должны уносить ноги, если они враждебны, или сидеть и ждать доказательств дружеского расположения.

— Я предлагаю, — вмешался Кли Янг, — открыть шлюз правого борта и свистеть мотивчик. Когда кто-нибудь приблизится, мы его схватим, затащим на борт и позволим нас рассмотреть. Если понравимся друг другу, то можно будет обниматься и целоваться. А в противном случае выбросим его наружу по частям.

П-р-рээ-нг! Пронзительное лязганье со стороны кормы эхом прокатилось по всему кораблю. Мак-Нолти поморщился, представив, как его драгоценный двигатель выходит из пазов. Он хотел что-то сказать и уже открыл рот, но в этот момент раздался яростный рев в машинном отделении. За ревом последовал чудовищный треск, и корабль прыгнул вперед на двадцать футов.

Помогая подняться распростершемуся на полу шкиперу, Эл Стоу сказал:

— Похоже, Эндрюс решил все вопросы. Теперь никто не захочет связываться с его детищем!

Из машинного отделения доносился гул возмущенных голосов — так рокочет вулкан перед извержением. Мак-Нолти знал, что лучше не трогать начальника машинного отделения, пока он не стравит пар.

Глянув в иллюминатор, Мак-Нолти в луче света заметил отступающий механизм. Нахмурившись, он обратился к Элу Стоу:

— У нас очень маленький выбор: либо немедленно стартовать, либо отогнать их. В первом случае мы теряем шлюпку с экипажем. А во втором — могут быть серьезные неприятности. — Его взгляд наткнулся на Стива Грегори. — Стив, еще раз попытайся связаться со шлюпкой. Если не сможешь, все равно продиктуешь инструкции — вдруг да услышат. А после откроем шлюз.

— Есть, капитан, — кивнул Стив и убежал в радиорубку.

Он вернулся минут через пять и бросил:

— Ни звука! Ну, ребята, готовьте оружие к бою. Перенесите прожектор к шлюзу правого борта. — Мак-Нолти замолчал, поскольку «Марафон» неожиданно начал крениться. Описав дугу в десять градусов, корабль вновь принял вертикальное положение. — И поставьте рядом пушку.

Эл Стоу и два инженера ушли выполнять приказ шкипера.

— Вот так! — выдохнул Мак-Нолти. — Даже думать не хочется, какая нужна сила, чтобы накренить «Марафон».

Дзинъ-дзинь-дзинь! Звуки тяжелых ударов пронеслись по всему «Марафону» и эхом вернулись в арсенал, где я раздавал оружие. Корабль вновь накренился, только теперь еще сильнее. Дуга составила никак не меньше пятнадцати градусов. Но и в этот раз корабль вернулся в прежнее положение.

Обмотавшись снарядными лентами для скорострельной пушки, я побежал обратно и нашел Эла возле внутреннего люка шлюза. Корабль слегка дрожал. Эл молча стоял, широко расставив ноги в сапогах на мягкой подошве, а его блестящие глаза неотрывно следили за медленно отворяющейся дверью люка.

Наконец, когда все было готово, тяжелая внешняя крышка отошла от корпуса «Марафона». Свет прожектора хлынул наружу.

Из сумрака доносились скрип и скрежет, но в луче прожектора ничего не появилось. Похоже, туземцы не жаловали яркий свет. Мы довольно долго стояли и ждали.

Набравшись храбрости, вычислитель по имени Дрейк, человек Флетгнера, вошел в освещенную шлюзовую камеру и медленно зашагал к внешнему люку. Он остановился у самого края и выглянул наружу. В следующее мгновение он сдавленно вскрикнул и исчез из виду.

Рослый и широкоплечий кривоногий инженер, следовавший за Дрейком, длинной волосатой рукой попытался схватить его ремень, но опоздал. На несколько мгновений он застыл на месте, а еще через секунду закричал и скрылся в темноте. Бреннанд, шедший третьим, не дошел нескольких шагов до люка —