Дейзи скромно улыбнулась, щеки ее слегка порозовели.
— Я и правда неплохо сохранилась для своего возраста?
— По-моему, ты выглядишь потрясающе, — перевела разговор Элинор. — А есть некто, чье внимание ты особенно надеешься обратить на себя?
Дейзи взбила челочку и улыбнулась теперь уже кокетливо:
— Есть несколько джентльменов, с которыми я не прочь сегодня встретиться.
— Приятно, что ты не испытываешь ложного стыда, — поддразнила подругу Элинор. — Когда я надела этот дурацкий наряд, мне пришло в голову, что теперь мои соседи узнают меня лучше, чем было мной задумано.
— Ты думаешь, Коул очень изумится? — лукаво спросила ее Дейзи.
— Понятия не имею, — улыбнулась Элинор. — Скоро увидим. Он должен вот-вот подойти… — Дейзи вышла из палатки, чтобы разменять мелочь.
— Да неужто это мисс Прескотт? — раздался рядом насмешливый сиплый голос.
Элинор выпрямилась и обернулась.
— Мистер Бринкман?
Агент с откупоренной банкой пива в руке тяжело облокотился на прилавок.
— Вносите свою лепту в дела милосердия? А вы очень аппетитная в таком платьице. — Его остекленелые глаза нацелились на ее бюст. — Вот чего бы мне хотелось отведать в первую очередь.
— Мы продаем мороженое, мистер Бринкман, — оповестила его Элинор ледяным голосом. — Могу наполнить вам стаканчик.
— Такие женщины, как вы… много о себе думающие… считаете, что вы слишком хороши для того, чтобы малость развлечься. И как ни обидно, а ведь я мог бы быть вам очень полезен, — осклабился Бринкман.
— Простите?..
— Будь вы немного пообщительнее, может, хотя бы чуть немного поласковее… я сумел бы уговорить Уиттира выложить побольше за ту груду кирпича, которую он у вас украл.
— Уиттир? — Элинор почувствовала, как у нее кровь отливает от лица. Все внешние звуки, кроме звука имени Коула, вдруг куда-то исчезли.
Это не могло быть правдой!
— Да, мисс Недотрога! Он сэкономил десять тысяч на вашей сделке, которую я для него обделал. Теперь вот надеюсь получить за свои труды премию…
Она впилась глазами в красное лицо агента. Скользкий, как угорь, не лжет ли он?
— Разве Оукли купил Коул Уиттир?
— Да, Коул Уиттир, — нетерпеливо повторил Бринкман. — Он очень хотел получить этот дом, но не хотел, чтобы старик знал, что он покупатель. Кажется, между ними были какие-то трения в ту пору, когда Уиттир жил здесь еще подростком.
— Коул знал моего дедушку раньше? — медленно проговорила Элинор, пытаясь устоять на ногах под предательским ударом, поразившим ее в самое сердце.
— Ну да, — хмыкнул Бринкман. — Он спланировал все заранее. У вас со стариком не оставалось ни единого шанса.
Перед глазами Элинор все куда-то поплыло. Людской поток превратился в одно сплошное пятно, но секундой раньше она успела разглядеть среди них в нескольких шагах от себя Коула.
— Элинор! — Он быстро шел к палатке с сердитым, взволнованным лицом.
Воздух остановился у нее в гортани, не успев дойти до легких. Он, очевидно, слышал последнюю часть разговора.
— Элинор! — Коул потянулся через прилавок и, не обращая внимания на вздрогнувшего от неожиданности агента, схватил ее за руку. — Ты должна меня выслушать!
— Все в порядке, шеф, — деланно усмехнулся Бринкман. — Сегодня днем она подписала контракт. Я и решил, что теперь секрет перестал быть секретом. Она уже не сможет пойти на попятный.
— Исчезните! — рявкнул Коул, и Бринкман, качнувшись, повернулся и пошел прочь по аллее на нетвердых ногах.
Элинор слушала их диалог словно откуда-то издалека. Потрясение от услышанного сделало ее нечувствительной к происходящему.
— Так он сказал правду? — Она жадно вглядывалась в лицо Коула, и надежда ее растаяла, потому что он молчал, а в синих глазах ясно читалась вина. — Ты знаешь этого человека, потому что ты и есть покупатель?
— Эл! — с тихой настойчивостью произнес Коул.
Она посмотрела на его руку, все еще сжимавшую ее запястье, и ничего не ответила. Потом резко высвободилась, внезапно испытав острое отвращение к его прикосновению.
— Что он тебе сказал, Эл? — Коул нагнулся к ее лицу.
— Правду, — ответила она. — Он только сказал мне правду. Чего не сделал ты.
— Эл…
— Не надо! — остановила она его, внезапно приходя в ярость. — Не начинай лгать снова, будет только хуже. Ты получил, что хотел. Фабрику, Оукли… И даже добился того, чего не смог бы добиться Бринкман, — пару раз переспал с женщиной из семейства Прескотт.
— Нет, Элинор, клянусь! — Лицо его исказилось от боли. — Я никогда не ставил себе такой цели.
— Ты замечательно умеешь использовать людей! — Вокруг ее слов сформировалась непроницаемая корочка льда. — Моему отцу такое и не снилось. Ты сыграл по-крупному и выиграл.
— Нет, Эл! Сейчас мне кажется, что я теряю все. — В синих глубинах его глаз читались подлинные искренность и страсть.
«Самый высший класс — производить впечатление искреннего человека», — всплыли в сознании Элинор циничные слова отца.
— Не беспокойся насчет другого своего предложения. Я не стану ловить тебя на слове.
— Коул? Элинор? — В палатку вошла Дейзи, и ее взгляд беспокойно забегал по их лицам. — Что случилось?
— Черт возьми, Элинор! — Лицо Коула потемнело. — Ты все неправильно поняла. Я просил тебя стать моей женой, потому что ты нужна мне. К Оукли мое предложение не имело никакого отношения.
— Послушайте, друзья мои! — сделала еще одну попытку Дейзи, поскольку ни один из них, кажется, не заметил ее появления. — В чем проблема?
— Никакой проблемы нет, — наконец выдавила Элинор и, по-прежнему не сводя глаз с Коула, сдернула с себя чепец доярки. — Я ухожу. Ты ведь и без меня справишься, да, Дейзи? — Она нагнулась, чтобы взять свою сумочку.
— Я… наверное.
Глядя в лицо Коулу, Элинор попятилась к выходу.
— Я ухожу. Не ходи за мной. И не пытайся со мной заговорить. Никогда. Я больше не желаю слышать твой голос.
— Ей-богу, я же только на минуту отлучилась разменять деньги. Что тут такое стряслось! — воскликнула Дейзи.
Не говоря больше ни слова, Элинор повернулась и побежала по аллее так быстро, словно за ней гналась свора псов. Если Коул попытается ее догнать, она не поручится за себя. Она бежала по нарядной аллее, и слезы застилали ей глаза, а она все не смела замедлить шаг.
Добежав до стоянки, Элинор нырнула в свой автомобиль и трясущимися пальцами включила двигатель. На полдороге к дому она заплакала навзрыд. Как могла она так слепо броситься с головой в гибельный омут? Полюбив Коула Уиттира, она все равно что продала свою душу.
— Хе-хе. Итак, вы попались в собственные сети, мистер Толстый Кошелек.
Коул остановился и обернулся на звук сухого надтреснутого голоса, скользнул взглядом вдоль задней галереи дома, где у кухонной двери стояла скамейка, на которой время и непогода оставили неизгладимые следы. На ней едва различимый в глубокой утренней тени сидел Чарли.
