кричит, захлебываясь рыданиями. Прижимает обе руки к красному пятну, расцветающему на рубашке Виктрии. С рукава Эми тоже течет кровь, но она не замечает, стараясь покрепче прижать рану.
Поворачиваю голову и безразлично смотрю на Дока. Его тусклый взгляд встречается с моим. Зеленый пластырь заставляет его лежать спокойно, не обращая внимания на пулю в ноге.
Я снова оборачиваюсь к Эми и Виктрии.
— НЕТ! — говорит Эми.
Виктрия тянет руку к Доку. Нет. К Ориону.
— НЕТ! — снова кричит Эми.
Всем весом она налегает на рану Виктрии. Кровь хлещет между пальцами, пузырясь алой пеной.
— Нет, — шепчет Эми.
Рука Виктрии падает на пол.
У меня лицо мокрое. Я поднимаю руку и провожу по щеке. С моих пальцев капают слезы, как кровь капает с пальцев Эми.
68. Эми
Руки промокли от крови. Она еще теплая, как и тело Виктрии. Хочу закрыть ей глаза, и алая капелька — ее или моей крови, не знаю — срывается и стекает ей по щеке. Глаза я в итоге оставляю открытыми. Пусть смотрит на Ориона.
Встаю, вытирая кровь о штаны, и оттягиваю ворот рубашки, чтобы взглянуть на рану на левой руке, чуть ниже плеча. Док выстрелил, падая. Пуля только задела меня, но убила Виктрию.
Я закрываю глаза, пытаясь выбросить из головы это зрелище, но в ноздри бьет запах пороха и крови. Снова включаю вай-ком. Кит тут же отвечает.
— Нашла люк, — говорит она, задыхаясь. Скоро буду.
Срываю пластырь с шеи Барти — он стоит ближе ко мне, — но не жду, когда его глаза снова загорятся. Обойдя по широкой дуге тело Виктрии, я иду через лабораторию к Старшему. Отрывая пластырь окровавленными руками, я оставляю у него на коже красную полосу.
Утыкаюсь головой ему в плечо. Его туника намокает от моей крови, но мне все равно. Я просто стою, мечтая быть такой же бесчувственной, как он сейчас — пусть это и заслуга фидуса в его венах.
И только почувствовав, как он поднимает руки и обнимает меня, я ломаюсь. Я рыдаю ему в грудь, громко, яростно, не в силах сдержаться, пока не начинаю задыхаться — но этого все равно мало.
— Космос побери, что тут произошло?! — вскрикивает с порога Кит. Ее округлившиеся глаза в изумлении прыгают с Барти на нас, потом на Дока и наконец на Виктрию.
Она падает на колени рядом с телом, не замечая, что пачкает брюки в крови.
— Уже поздно, — говорю я.
Ее взгляд мечется по комнате, и в первый момент мне кажется, что она в шоке и помощи от нее не дождешься. Но потом до меня доходит, что Кит просто оценивает ситуацию и решает, что нужно Делать. Она закрывает Виктрии глаза. Я слышала, говорят, что мертвые похожи на спящих. Виктрия Не похожа. Когда ее глаза смотрели на Ориона, она казалась мирной и спокойной, но теперь, с опущенными веками, выглядит просто трупом.
Кит лезет в карман и бросает мне два бледно-желтых пластыря.
— Антидот для фидуса, — говорит она, сразу же двигаясь к Доку.
— Ему не надо, — предупреждаю я. Кит открывает рот, чтобы возразить, но под моим взглядом кивает.
— Возможно, ему и самому лучше пока так, — говорит она обеспокоенно. — Рана, думаю, очень болезненная, а фидус притупит боль.
— Уж это меня совсем не волнует, — говорю я холодно и жестко. — Просто не трогай пластырь.
Кит застывает над раной Дока, оглядывается на меня и наконец медленно кивает, поняв, что я имею в виду. Отрезав штанину, она наклоняется, чтобы осмотреть — я попала прямо туда, куда целила, под колено. Из раны, пульсируя, льется кровь.
Открываю желтый пластырь и вдавливаю Старшему в кожу до тех пор, пока он не начинает морщиться от боли и не моргает поясневшими глазами.
— Ты с нами? — шепчу я.
Он кивает, тут же мрачнея, и задерживается взглядом на трупе Виктрии, а я спрашиваю себя: что он видел под действием фидуса и понял ли вообще хоть что-нибудь, что случилось?
— Ты в него стреляла, — говорит он, перебегая взглядом от Дока ко мне.
Да. Но если бы я не выстрелила… может, он не выстрелил бы тоже. Может, Виктрия была бы сейчас жива.
— Пришлось, — говорю я, надеясь убедить в этом и себя.
Он снова кивает. Не знаю, верит ли он или все же винит меня в ее смерти.
— Глубокая? — спрашивает наконец, кивая мою руку.
— Ты тоже ранена? — отрывается Кит от работы. Пена, которой она покрыла колено Дока, пузырится и розовеет, дезинфицируя рану. Потом Кит начинает накладывать широкую повязку.
— Все нормально.
— Да, тоже, — встревает Старший. — В руку.
Он берет у меня из рук второй желтый пластырь и шагает к Барти. Тот не сводит глаз с Виктрии все время, пока отходит от наркотика, и как только фидус нейтрализуется до конца, он пытается что-то сказать, но давится словами. Потом бросается к телу Виктрии, но Старший ловит его по пути, и они так и стоят, вцепившись друг в друга, и все их соперничество тонет в скорби по подруге детства.
— Ну-ка, — говорит Кит.
Изумленно подскакиваю на месте — я не заметила, как она закончила с Доком. Кит отрезает рукав моей рубашки и очищает рану дезинфицирующей пеной.
— Как она там? — спрашивает Старший, когда они с Барти все же размыкают руки.
Кит открывает сиреневый пластырь.
— Нет, — тут же реагирую я.
— Это от боли.
— Никаких пластырей.
Она пожимает плечами и начинает бинтовать Мне руку. Кровотечение еще не до конца остановилось, но замедлилось — может, даже швов не понадобится. Весь удар приняла на себя Виктрия.
— Идем, — говорит Старший, обращаясь к Барти.
— Куда вы? — спрашиваю я.
— Отправим Виктрию к звездам, — отвечает тот за него.
— Давайте я помогу. — Последнее слово заканчивается шипением, потому что Кит с силой затягивает повязку.
Барти поднимает Виктрию за плечи, а Старший наклоняется и берет за ноги.
— Мы сами справимся, Эми, — говорит он тепло и взглядом умоляет меня понять. Им нужно попрощаться вдвоем. Вспомнить ту Виктрию, какой она была до Ориона, до того, как любовь захлестнула ее и свела с ума. До того, как меня разморозили.
Они молча выносят тело подруги прочь из лаборатории в сторону шлюза, оставив лишь пятно крови на полу.
69. Старший
Барти захлопывает дверь шлюза, и я набираю код. Мы оба стоим у окна и смотрим, как наша
