обретение покоя. Сказывался тяжёлый день и открывшаяся истина в купе с причинами постигших парня злоключений. Белов чуток потоптался возле рассевшихся у ящика ребят.
— А это, что за национальное индейское творчество? — спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь. Ответил, как всегда, Березин:
— А это, друг мой, понимаешь, такая штука….
— Ну-ну, не мни то, что танцорам мешает, рожай быстрее. Народ захихикал.
— Названия мы ещё не придумали, вот, коллективно обсуждаем, как обозвать, — влезла Валя Остапенко.
— Короче, Склифосовские, — Вадим начал терять терпение, он его и так немного отыскал после встречи с миурами, ещё и тут сопли жуют да глазки строят.
— Не кипятись, бледнолицый друг мой, красный цвет лица тебе не идёт, — осадил его Сергей. 'Поттеровцы' же откровенно скалили зубы. — Мы тут сами пытаемся понять, что за хрень собрали. По идее агрегат должен замерять силу магического воздействия.
— И как этот фиг-вам работает?
— Ну, вот, мы его, можно сказать на помойке нашли, — голосом кота Матроскина начал Березин.
— Ничуть не удивлюсь, что ты начал шарить по помойкам, — перебил его Вадим. — У Вали, наконец, получился конфудус?
— Ты гляди, запомнил! Скоро на человека будешь похож.
— Берёза, ты меня знаешь. Я тварь терпеливая, в глаз молча бью.
— Сергей, хватит! — Арина Серебрякова, помятуя прошлое, решила не доводить до греха и взяла инициативу в свои руки. — Это что-то вроде динамометра. Гена и Антон переделали рамку, с помощью которой местные измеряют плотность магического поля. Если я правильно поняла, то рамки замеряют направленный на них поток маны, за аналог и эталон взято заклинание левитации объекта весом в килограмм. К контурам присоединены артефакты, не позволяющие оторвать прибор от поверхности. Чем больше прикладывается силы, тем больше вращается рамка. Чтобы установить чистоту эксперимента и проверить силу заклинания берётся отрезок времени в десять секунд. Мы тут эмпирическим путём вычислили, что на один оборот первой рамки требуется приложить усилие, равное ста беллам, или, как предлагает Валя, силе в один 'дамбик'.
— Позволь угадаю, чтобы повернуть среднюю рамку, надо приложить силу в сто раз большую?
— В тысячу, это будет один 'волдик'.
— Ага, а — а-а…
— А тысяча 'волдиков' равняется одному 'гаррику' — это, как ты видишь, следующая рамка.
— И кто у нас чемпион по армрестлингу и бодибилдингу? — спросил Вадим. Серебрякова шаркнула ножкой. Кто бы сомневался… — Сколько ты 'отжала'?
— Девятьсот тридцать, — почесав кончик носа, ответил Сергей и добавил, — 'гарриков'. На втором месте Антон. Наш мальчик взял на грудь шестьсот девяносто, я потянул пятьсот девяносто пять. Чтобы не считать обороты, наши гении от Майкрософт, — Антон кашлянул, — не Майкрософт? Да, ладно, наши гении предельно автоматизировали процесс, теперь у нас экспандер с ЧПУ*. Кстати, почему не поздравляем чемпиона?
— Поздравляю, — Вадим картинно поклонился Арине. Девушка присела в реверансе. — А четвёртая рамка?
— О! — Березин поднял вверх указательный палец. — Уровень Мерлина, недостижимая планка, мечта каждого уважающего себя волшебника. Не хочешь попробовать?
— Не хочу. Я спать хочу, откровенно говоря, день был тяжёлый.
— Какие проблемы?
— Никаких, кроме тишины.
— Белый, это ты так тактично намекаешь, чтобы мы выметались?
— Почему намекаю, говорю прямым текстом.
— Иди к нам, — Гена Соломатин кинул Вадиму брелок с ключами. — Моя двуспальная раскладушка у окна.
— Спасибо, — Белов ловко подхватил брелок заклинанием левитации, рунную схему он собрал за доли секунды.
Поблагодарив одногруппника, Вадим достал из шкафа чистый комплект нательного белья, в ванной комнате взял полотенце и мыльно-рыльные принадлежности. Спорить с ребятами не хотелось, хотя можно было 'попросить' их, но предложенный Генкой вариант как нельзя кстати устроил обе стороны. Какая разница, где спать?
— Белый! — догнал его у порога крик Сергея.
— А?
— Давани, не мнись, — Березин указал на ящик, — ради науки.
Вадим, закатив глаза, пожал плечами, отвяжитесь, мол. Сформировав конструкцию из рун, он направил её на ящик, подержал чуть-чуть и, не обращая внимания на крутящиеся вентиляторами рамки, хлопнул дверью.
— Охренеть, — выдохнул Антон и поднял на ребят поражённый взгляд.
— Чего там? — спросила Арина, взор которой, как прикованный, следил за оборотами четвёртого контура.
Антон молча развернул ноутбук экраном к ребятам:
— Пять с половиной 'мерлинов', кто-нибудь напомните мне не попадать Белому под горячую руку.
— Самим бы не забыть, — пролепетала Арина и зябко поёжилась. В голове девушки сама собой всплыла картинка с задыхающимся двоюродным братом….
Многие знания — многие печали. Древняя мудрость одинакова для различных миров, имея везде одно и то же толкование. Последние циклы знания не приносят Ласабу рум Гуро радости, скорее они служат поводом для пессимизма. На Земле ещё говорят — кто предупреждён, тот вооружён. На Игруме бы добавили — узнал, оценил, познал, сделал, но… Но, третий верховный эрарх[8] касты жрецов никак не мог придумать, что делать с попавшими в его руки знаниями. Ласаб коснулся пальцем сенсора и откинулся на спинку кресла. Повинуясь команде, заработал медицинский комплекс и бытовая автоматика. От высокочастотных колебаний задрожал воздух, человек в кресле блаженно щурился от электронного массажа. Тихо тренькнул сигнал кухонного автомата и бытовой кибер поставил на стол чашку с тонизирующим взваром. Ласаб, не глядя, протянул руку и подхватил обжигающе-горячую ёмкость с приготовленным напитком. Рум Гуро сделал осторожный глоток варева. Неплохо, совсем неплохо, ещё бы чуть-чуть соли и жира с шеи горного козла и было бы совсем отлично, но… Но думы о жире вернули почти всесильно жреца, одного из самых могучих политиков планеты к тому, от чего он долгое время жаждал отвлечься. Сплюнув чешуйку с корня чернолистника, Ласаб, с отвращением отставил чашку в сторону, и с ненавистью посмотрел на висящее в воздухе голографическое изображение.
Графики, графики, таблицы, диаграммы, пояснения, как будто он без прогнозов аналитиков не понимает, что общество движется к пропасти. Система, ещё сто циклов назад казавшаяся незыблемой, стояла на грани коллапса. Быдло и человеческое стадо может верить цветастым лозунгам о движении вперёд и стремительной поступи цивилизации. Защитные сапоги космических исследователей Игрума ступили на все планеты системы. За первопроходцами пришли геологи и инженеры, мыслители и строители украсили лики планет куполами городов и громадных предприятий. Заработали рудники, свободные старатели разрабатывают богатейшие залежи планетоидов в астероидном поясе, но… Но все эти победные реляции были ничем иным, как пылью в глаза. Игрум задыхался от нехватки ресурсов. Сновавшие между материнской планетой и астероидными рудниками космические рудовозы позволяли экономике лишь поддержать спадающие штаны. Слишком велика была стоимость небесных ископаемых, не выручал даже
