спиннингом. Там такой сиг! А какой таймень! Я одного на шестьдесят два килограмма выдернул.
Круглов не поверил:
— Врешь! Он бы с таким весом тебя утащил на дно.
— Да вот не утащил. Три часа его выводил, красавца!
Рыбу на заповедном озере не ловили, ее нещадно глушили гранатами, собирали всплывшие рыбьи туши в мешки и грузили в самолеты.
Майор своего добился — голодных бунтов не произошло. Мост восстановили через неделю, провиант снова начал поступать в города и поселки в нужном количестве.
Эпизод 30
После долгожданной встречи Вали Москвиной и Лонгвея события пошли по странному, с ее точки зрения, сценарию. Прежде всего, Лонг вышел на балкон и что-то повелительно крикнул вниз по-прежнему располагавшимся на скамейках солдатам. Несколько из них нехотя поднялись со скамеек и вошли в квартиру. Лонг долго и напористо объяснял что-то солдатам. После этого он обернулся к Валентине.
— Прощайтесь с матерью.
У той после всего пережитого не было эмоций, так что она только поцеловала мать в лоб и отошла в сторону. Настя же вообще даже не подошла к телу бабушки, она как забилась в угол, так и сидела там с любимой куклой в руках. За это время Валя не услышала от дочки ни звука, и всерьез опасалась за ее рассудок и умение говорить.
После этого Лонг махнул рукой и что-то коротко скомандовал. Судя по лицам солдат, предстоящая работа не очень вдохновляла их, но пришлось выполнять приказы этого резкого полковника. Подняв тело женщины на одеяле, они вынесли его из квартиры.
— Надо поехать с ними, — сказала Валя. — Посмотреть где они ее похоронят.
— Не до этого, — отмахнулся Лонг, — надо уезжать, срочно.
— Зачем? Ты же тут свой.
— Скоро тут будет ад.
— Для всех?
— Нет, лично для меня. Когда тебе рожать?
— Врачи предсказали что послезавтра.
— Тогда возьми побольше чистого белья, простыней. Ну, ты сама знаешь. Все остальное брось.
Они вышли из дома, у подъезда их ждала машина — армейский джип. Лонг уселся за руль, Валя с дочкой сзади. Машину Лонг вел не как всегда, а как-то нервно, и вообще, полковник был явно чем-то озабочен. Валя ожидала, что он повернет на юг, и они поедут в Китай, но Лонг взял курс на северо-запад. Они ехали по дорогам, забитыми войсками, лавировали между грузовиков и танков. Валя время от времени посматривала на мужа, потом не выдержала и спросила:
— Так значит, вот ты какой?
— Какой?
— Не тот, за кого себя выдавал.
— И что?
— Значит, ты меня обманывал.
— Я не обманывал. Я, в самом деле, люблю тебя.
— Я не про это. Ты работал против страны, которая тебя приютила.
Лонг нервно засмеялся:
— Да, работал. Работа у меня такая, Валя, — разведчик. Хреновый, правда, разведчик.
Вскоре он свернул с основной трассы на проселочную дорогу, там их остановил патруль, проверил документы, откозырял и они поехали дальше. Через пару километров они наткнулись на шлагбаум, наскоро сооруженный из двух берез. При виде его Лонг явно занервничал, начал шарить рукой под сиденьем, вытащил автомат, снял с предохранителя и передернул затвор. Караульных было трое, еще чьи-то ноги торчали из стоящей чуть поодаль палатки. При виде машины один из китайцев поднял вверх руку, что-то сказал. Лонг послушно подал документы, что-то коротко и властно сказал ему. Сначала все шло нормально, документы удовлетворили начальника патруля, но потом он глянул на лицо полковника и изменился в лице. Машинально ткнув пальцем себя в лоб, сержант закричал: — Лонгвей, это Лонгвей!
Солдаты схватились за оружие, но и Лонг уже выдернул из-под сиденья автомат и одной очередью он скосил всех. После этого он выбрался из машины и направился к палатке. Оттуда уже показалось чье-то перепуганное лицо, но Лонг не дал никому не выбраться наружу. Он стрелял долго и с явной яростью. Потом Лонг заглянул в палатку, дал еще одну короткую очередь и пошел к машине. По пути он забрал у сержанта мобильную рацию, выдернул из укладки убитого пару рожков к автомату. В этот момент Настя сказала первые слова после их спасения:
— Мама, я писать хочу.
Валя, уже почти смирившаяся с тем, что дочка стала немой, с облегчением вздохнула:
— Пошли, дочка.
Они зашли за машину, Настя сделала свое дело.
Уже возвращаясь к машине, Лонг обратил внимание на какую-то бумагу, зажатую в руке одного из патрульных. Вытащив ее и рассмотрев, Лонг выругался, причем не по-китайски, а по-русски — длинно, матерно, со всей душой. Он отбросил бумагу в сторону, сел за руль. Женщины погрузились сзади, при этом Настя успела прихватить отброшенную Лонгом бумагу. Лонг тронул с места, и они начали углубляться в сторону леса. Валя взяла из рук дочки бумагу, расправила ее. Текст она, конечно, не поняла — иероглифы. Но большую часть листовки занимала фотография ее мужа.
Они проехали еще полчаса, и выехали на поляну, где стоял небольшой вертолет «Робинсон». Лонг начал оглядываться по сторонам, и из кустов тут же выскочил невысокий мужчина в летном костюме.
— Господи, я думал, что меня возьмут в плен, — затараторил он. — Уже хотел улетать.
— Давай, Сашка, заводи свою шарманку!
Они погрузились в крохотный геликоптер, Саша завел двигатель, и машина поднялась над кронами деревьев. Пилот, по виду совсем молодой парень, уверенно повел машину на север, потом на восток. С каждым километром тайга становилась все гуще, казалось, что они ушли и от линии фронта. Но неожиданно она сама напомнила о себе парой истребителей, промелькнувших в синем небе как раз над их головами.
— Черт! Заметили нас, или нет? — Пробормотал пилот, но никто этих слов за шумом не услышал.
Истребители вернулись через пару минут, они шли на нижнем пределе скорости и высоты, так что вертолету Сашки приходилось едва ли не стричь кроны дальневосточной тайги. Пилот был настоящий ас, он бросал свою машину из стороны в сторону, и ему до времени удавалось ускользать от атак самолетов. В это время Лонгвей кричал на ухо жене:
— За тобой послали машину из местного ФСБ, но они попали под обстрел и все погибли. Так что мне пришлось долго уговаривать полковника, чтобы дали эту птичку и пилота.
— Я ничего уже не понимаю! Ты, ты на чьей стороне?
— Я и сам ничего уже не понимаю…
Докончить Лонгвей не успел. Один из снарядов истребителя все же попал в их легкокрылую птичку, и у той сразу начались перебои двигателя. Сашка отчаянно пытался удержать вертолет в воздухе, потом крикнул:
— Держитесь!
Они вломились в кроны вековых кедров, пару секунд Лонгвей чувствовал себя куском теста я миксере, спасали только привязные ремни. В конце из его рук вырвало тело Насти, и когда он пришел в себя, то первое, что услышал, был ее плач. Затем он понял, что лежит на теле Валентины. Жена была жива, и даже не потеряла сознание.
— Слезь с меня, а то я начну рожать прямо тут, — заторможенным голосом попросила она.
