датчанина и лучшего, самого талантливого визажиста; а специально нанятая англичанка (вид у нее был совсем не женственный) должна была распылять на кожу Шейлы нежнейший бронзант золотисто- оранжевого оттенка. Заказчики рекламы шли на все, они даже притащили Карлоса Лемойна, всемирно известного специалиста по окраске ресниц. Он прибыл с целой командой, выгнал фотографа и визажиста и приступил к работе. Три часа вручную прорисовывал каждую ресничку, превращая их в мини-шедевры. Шейла была в восторге — ведь ресницы сделали ее зеленые глаза такими огромными, что они едва помещались в объектив. Несмотря на то что она снималась с обнаженной грудью, люди сначала обращали внимание на ее глаза — настолько они были прекрасны.
Эта рекламная кампания должна была сделать Шейлу звездой, одной из немногих супермоделей, навечно ассоциирующихся с самыми популярными брендами, как Шерил Тигс и фотоаппараты «Олимпус» или Тайра Бэнкс и белье «Викториаз Сикрет». Шейла могла бы обеспечить себя на всю жизнь… если бы не ее привычка ежедневно вдыхать несколько граммов «перуанской пудры»[5] . В конце концов сосуды лопнули, и ярко-красная кровь хлынула из левой ноздри, как из сорванного крана.
Целый час ушел на то, чтобы остановить кровотечение; наконец поток почти иссяк. Фотограф и визажист отважно пытались остановить или скрыть эту течь, но успели сделать всего несколько снимков. Продолжать было невозможно, из носа Шейлы текло. Визажист побежал за ватными дисками, фотограф затопал ногами и, изрыгая невнятные проклятия, убежал покурить косячок. Шейла невозмутимо сделала еще две дорожки «кокоса» и втянула здоровой ноздрей. А что такого, нужно ведь успокоиться после нервотрепки?
Карлос, увидев это, так разъярился, что набросился на модель с кулаками, повалил на пол студии и попытался повыдергать все ресницы острым пинцетом.
В общем, у Шейлы осталась искривленная носовая перегородка и испорченная репутация.
Но фотографии получились ослепительно красивые. Они были центральным элементом всей рекламной кампании. Лицо и тело Шейлы оказались на каждом рекламном щите, в каждом журнале и на каждой упаковке мыла.
С тех пор никто больше не уделял столько внимания ее телу, даже муж, и хотя пленница немножко боялась и не понимала Капитана Сомпорна, она совершенно точно знала, почему он так пристально смотрит.
Шейла налила в ладонь немного шампуня и стала мыть голову. Повернулась, встала лицом к Капитану, смывая с волос мыльную пену.
Взглянула на него, надеясь уловить малейшие признаки реакции, хоть какие-то подсказки. Облизнет губы? Моргнет? Быть может, вздрогнет? Но Капитан лишь пыхтел сигаретой и наблюдал — спокойно и невозмутимо.
Она закончила мыться, взяла полотенце, и тогда он спросил:
— Что едят в Швеции?
Шейла никогда не бывала в Швеции, зато ходила в «Икею» — огромный магазин шведской мебели, в котором было кафе.
— В основном тефтели. Лосось. И бруснику.
Сомпорн допил пиво, полез за новой бутылкой в холодильничек у стены.
— Бруснику?
— Шведы ее обожают.
Капитан открыл для нее бутылку «Сингха». Пленница наклонилась и с удовольствием взяла протянутую бутылку, даже не думая прикрыть грудь полотенцем. Сомпорн резко вздохнул от близости ее тела, но не попытался потрогать.
— Как она выглядит?
— Брусника?
Сомпорн кивнул. Шейла попыталась вспомнить пятно красного соуса на тефтелях в кафе в «Икее».
— Маленькие ягоды. Круглые, красные. Из них соус делают.
Она присела на край узкой кровати Сомпорна. Уронила полотенце, взяла бутылочку кокосового масла и медленно стала намазывать тело.
— Ты пробовала?
Шейла кивнула.
— Они кисло-сладкие. Немного похожи на здешний фрукт.
— На мангостан?
Пленница не ответила — рассматривала, как кожа блестит от масла. Ощущения были приятные, лучше любой грязевой ванны или травяного обертывания.
Ей вдруг показалось, что они с Сомпорном — как будто отдыхающие любовники, согретые лучами недавнего секса. Именно такие моменты и нравились ей больше всего, даже если секс не всегда доставлял удовольствие; настоящая близость наступала потом, после…
Сомпорн опять закурил.
— Это же вредно!
Он согласно кивнул, махнул рукой.
— Дым прогоняет комаров. Не хочу, чтобы жалили твою прекрасную кожу!
Шейла невозмутимо втирала кокосовое масло в кожу груди, намазывала шею и плечи. Потом посмотрела прямо в глаза Сомпорну.
— Намажешь мне спину?
Он кивнул и взял бутылочку. Шейла повернулась к нему спиной и стала ждать. Капитан Сомпорн уселся на койку и стал втирать масло в женскую кожу: он делал это так медленно и нежно, что она чувствовала, как дрожат его руки. Пыталась расслабиться, но с изумлением почувствовала, что ее это заводит.
Шейла сидела лицом к темной стене и ничего не видела, кроме теней, отбрасываемых фонарем, как в теневом кукольном театре. Только ощущения — прикосновения рук Сомпорна, сладкое масло, увлажняющее кожу, густой аромат табака, мешающийся с сильным запахом кокоса, и пьянящий привкус пива; слышала, как шипит фонарь, как влажно чавкает втираемое в кожу масло.
С ослепительной ясностью Шейла вдруг поняла, что вот это и есть настоящая близость. Ничего общего с сексом.
Торк попросил консьержа разбудить его утром. Странно. В обычных обстоятельствах он просто спал бы, сколько спится, сколько позволили бы биологические ритмы, дающие телу отдохнуть. Но сейчас ему хотелось встать как можно раньше. Попасть в банк к самому открытию.
Зазвонил телефон. Чертовски громко, резко, противно… Мерзейшая штука эти портье, подумал Торк.
Он выбрался из кровати, поплелся в ванную. Пожалуй, лучше побриться, умыться, выглядеть прилично. Никто не выдаст миллион долларов наличкой тому, кто выглядит как бомж.
Торк надел чистую белую рубашку и черные джинсы (живот вывалился поверх пояса, точно хлынула океанская волна) и вышел из номера.
Носильщики бросились ему навстречу, однако Торк покачал головой — некогда, да и чемодан легкий.
У отеля не оказалось ни одного такси; предупредительный швейцар предложил вызвать машину по телефону. Торк спросил про грязный «тук-тук» на подъездной дорожке. Швейцар пытался уговорить его дождаться такси — ведь «тук-тук» шумит и воняет… Но Торку было все равно, его ждало Настоящее Дело!
Торк забрался на заднее сиденье «тук-тука» и попросил водителя отвезти его в Банк Пхукета на Пхукет-роуд в городе Пхукет. Водитель завел мотор, «тук-тук» резко дернулся, фыркнул и выпустил ядовитое облако дыма. Когда трехколесная повозка набрала скорость и, пошатываясь, загрохотала по дороге, Торку уже казалось, что он оседлал поломанную газонокосилку.
Водитель улыбнулся Торку и решительно вырулил за поворот. Мимо пронесся гудящий автобус. Торк
