нее было не больше четырехсот ярдов, но видеть ее Гидеон не мог из-за деревьев.
Он прождал еще несколько минут, напряженно всматриваясь в зеленеющую полосу растительности, и когда в кармане тренькнул телефон, даже вздрогнул от неожиданности. Только бы не родственники Дэмиена. Что он им скажет?
— Гидеон? Это вы в синей с белым рубашке и двумя лошадьми? — К мужскому голосу примешивались тяжелое дыхание и фоновый шум. — Хорошо. Мы вас видим. Сейчас будем.
Звонил, наверно, кто-то из бригады «скорой», пешком торопящейся к месту происшествия, потому что уже через несколько секунд из-под сени хвойных деревьев появились две фигуры в ярких куртках. Лошади, продолжая жевать, повернули головы в их направлении.
Они вышли на дорогу. Один — помоложе и почти лысый, со сложенными носилками — устремился прямиком к тому месту, где лежал Дэмиен; другой — постарше и поплотнее — остановился возле Дэмиена. Но не справиться о его самочувствии, а просто передохнуть.
— Вы в порядке, приятель? — спросил он, отдуваясь.
— Да. А вы?
Медик покачал головой.
— Не совсем. Я уже не тот, что был.
Младшему потребовалось несколько секунд, чтобы установить факт смерти, после чего он передал вынесенный вердикт старшему коллеге — выпрямился, поджал губы и покачал головой — и направился к ним, успев бросить, как заметил Гидеон, настороженный взгляд в сторону леса.
Громкий сухой треск испугал лошадей и возвестил прибытие двух полицейских: один выругался, пытаясь выпутаться из цепких объятий колючих веток, другого несчастье товарища откровенно позабавило.
Заметив стоящих неподалеку Гидеона и двух санитаров, второй стер ухмылку, придал лицу серьезное выражение и, узнав, что Дэмиен мертв, достал блокнот, куда занес не только имя Гидеона, но и обоих медиков. Его коллега стоял чуть в стороне, осторожно собирая со штанины колючки.
Вскоре оба санитара, чье присутствие утратило всякий смысл ввиду смерти пострадавшего, отбыли восвояси. Не успели их яркие куртки раствориться в хмурой чаще леса, как на сцене появились еще двое, на этот раз в штатском, но несомненно полицейские. Один из них тоже зацепился за куст, который уже едва не залучил в свои объятия его коллегу в форме, и тоже выругался, даже более энергично. Все это было бы смешно в иных обстоятельствах.
Прибывшие поговорили с офицерами в форме, которые, по всей вероятности, доложили им уже собранную информацию. Старшему из них было за пятьдесят, и редеющие волосы и серый костюм придавали ему почти добродушный вид. Другой, лет на двадцать моложе, темноволосый, неулыбчивый, был в джинсах, футболке и черной кожаной куртке.
Именно младший представился первым, назвав себя детективом-сержантом Куганом, и спросил, нельзя ли привязать лошадей где-нибудь еще.
— Вообще-то нет, — ответил Гидеон и объяснил причины.
— Но, может быть, их подержит кто-то другой. У меня на этих тварей аллергия. — Куган повернулся к полицейским в форме. — Вы… Флетчер, да? Присмотрите пока за лошадьми.
Предложение вовсе не обрадовало Флетчера, но спорить с Куганом он не решился.
— Смелее! Это же не трудно! Они вас не съедят.
Флетчер с опаской взял у Гидеона поводья, посматривая на лошадей, как на пару голодных львов, и стараясь держаться от них по возможности дальше.
Гидеон сидел за столом, тупо глядя на пластиковый стаканчик перед собой. Жидкость в нем была обжигающе горячей, но другими достоинствами похвастать не могла. Гидеон попросил кофе, но мутная бурда из машины почти не имела запаха и еще меньше вкуса.
В комнате для допросов полицейского участка Чилминстера он провел уже три с половиной часа. Одна-единственная лампа дневного света освещала крохотное, без окон помещение с черным виниловым покрытием на полу, выкрашенными сияющей кремовой краской стенами и массивным викторианским обогревателем, который то ли не работал, то ли не был включен. Поверхность тяжелого деревянного стола была обезображена чернильными пятнами, царапинами и сигаретными ожогами, а красный пластиковый стул имел такое же отношение к комфорту, как Панч и Джуди к политкорректности. Установленный высоко над дверью вентилятор неутомимо жужжал, мелко дребезжа каждые шесть секунд.
Если не считать короткого визита молодого и жизнерадостного полицейского, принесшего ему кофе, никто не беспокоил Гидеона уже добрых три четверти часа, и он страдал от холода, депрессии и усталости. Время шло, но ощущение нереальности произошедшего не оставляло его. Тот бодрый, энергичный человек, с которым он выехал на прогулку утром, не мог иметь никакого отношения к окровавленному, неподвижному, безжизненному телу, которое осталось в лесу.
Перед мысленным взором снова и снова вставала сцена, запечатлевшаяся в памяти в тот момент, когда его уводили: полосатая, красно-белая ограждающая лента, с полдесятка мужчин и женщин в белых комбинезонах прочесывают дорогу и прилегающий лес, полицейский фотограф, снимающий место преступления с разных углов. Гидеон уже знал, что полицейский вертолет совершил облет территории, что на земле стрелка искали четыре пары вооруженных блюстителей порядка из группы быстрого реагирования и два специалиста с собаками.
Дверь комнаты для допроса свидетелей открылась, и, прежде она снова захлопнулась, Гидеон успел заметить в проеме чью-то голову.
— Эй, — закричал он, вскакивая на ноги. — Эй, когда, наконец, мне можно уже будет уйти?
Ответа не последовало, и Гидеон стукнул кулаком по столу. Он уже чувствовал себя скорее подозреваемым, нежели простым свидетелем преступления; это чувство усилилось, когда по прибытии в участок у него сняли отпечатки пальцев и забрали одежду.
— Извините, сэр, обычная процедура, — сказали ему, и Гидеону пришлось облачиться в какой-то легкий белый халат, похожий на те, что носят эксперты-криминалисты.
Можно позвонить кому-нибудь, попросить, чтобы принесли другую одежду, сказали ему, и Гидеон позвонил в Грейлингс-Прайори, где проживал со своей сестрой Пиппой Джайлс Баррингтон-Карр, его друг и арендодатель. Гидеон знал, что Пиппа отправилась на охоту, но все же оставил на автоответчике Джайлса сообщение.
Его привели в комнату для опроса свидетелей, куда вскоре пришли Куган и еще один офицер в штатском. Посыпались вопросы.
Часто ли Гидеон ездил верхом с мистером Дэниелсом?
Это был пятый подобный выезд.
Часто ли они выбирали именно эту дорогу?
Да, последние три раза, чтобы лошадь привыкала к звукам ружейных выстрелов. Это было частью терапии.
Заметил ли Гидеон кого-нибудь в лесу этим утром?
Только выгуливавшего собаку прохожего.
Может ли Гидеон его описать?
Честно говоря, его больше заинтересовала собака — довольно-таки большой ротвейлер. Насколько он помнит, с собакой была женщина, средних лет, полная, темноволосая, непохожая на снайпера.
— А как много снайперов вы видели, мистер Блейк? — спросил полицейский без претензии на юмор.
— О’кей, намек понял, — устало сказал Гидеон.
Не заметил ли он чего-то странного в поведении мистера Дэниелса этим утром?
Нет.
Не выглядел ли тот чем-то обеспокоенным, расстроенным?
Нет, был полон планов на будущее.
Знает ли Гидеон о каких-либо неприятностях в семье мистера Дэниелса? Говорил ли тот о каких-либо проблемах с родственниками?
