— Понятия не имею, о чем вы говорите!
Ратлидж подобрал камешек, лежащий у самых его ног, и тоже пустил «блинчик». Камешек отскочил от воды десять раз.
— Я, конечно, только предполагаю…
Взвешивая его слова, Барбер сначала посмотрел Ратлиджу в глаза, потом перевел взгляд вдаль, на море — как недавно Ратлидж. Но Ратлидж успел прочесть в его глазах сомнение.
Ратлидж решил, что слишком давит, и поспешил добавить:
— Меня интересует только Бен Уиллет и то, что с ним случилось. Я ведь вам говорил. Помогите мне, и я сразу уеду.
— Я не знаю, кто его убил.
— Я тоже. Вполне возможно, его убили вы — потому что, когда он вернулся домой из Франции, он стал другим, больше не был вашим, деревенским, и не собирался хранить ваши тайны. А может, майор Рассел убил его из ревности. Или из-за того, что Уиллет слишком много знал о смерти Джастина Фаулера. Или его убила мисс Фаррадей, потому что Уиллет злоупотреблял ее хорошим отношением…
Барбер подобрал еще один камешек, посмотрел на него и выронил на песок. Он так долго молчал, что Ратлидж решил: трактирщик и вовсе не станет отвечать.
Наконец, Барбер произнес:
— А вы попробуйте поискать ответ во Франции. Вы о таком не подумали? Он ведь не первый, кто захотел там остаться и болтаться в Париже со всякими бездельниками, пить, развратничать и задирать нос. Не пожелал вернуть ся домой и проявить уважение к своим близким. Возможно, именно это и убило старика.
Ратлидж повернулся и посмотрел на реку, чтобы Барбер не смог ничего прочесть на его лице.
В открытке, которую Уиллет прислал Синтии Фаррадей за несколько дней до своей гибели, он писал, что собирается навестить отца, а потом вернется в Париж, где закончит свою последнюю книгу. Но Абигейл утверждала, что брат не появлялся дома с самой войны. А если он не возвращался в родную деревню, откуда Санди Барберу известно, что его шурин решил после 1918 года остаться в Париже?
Сыну фарнэмского рыбака, которому повезло устроиться лакеем в Тетфорде, наверняка не терпелось бы вернуться в дом Лоутонов, где его охотно приняли бы на службу.
— С чего вы взяли, что Бен Уиллет болтался в Париже со всякими бездельниками? — спросил Ратлидж, следя глазами за ржанкой, которая гонялась за какой-то мелкой мошкой.
Барбер раздраженно дернул плечом:
— Не знаю. Кто-то… кажется, Джессап… что-то такое говорил, когда… — Он откашлялся. — Он сказал, что и люди получше, чем Бен, поддавались искушению и оставались во Франции, когда подворачивался случай.
Интересно, что Барбер собирался сказать до того, как осекся? «Когда мы в очередной раз ездили во Францию за товаром»? «Когда встретил Бена Уиллета в Лондоне, Тилбери или по дороге в Фарнэм»?
— Странное замечание, — сказал Ратлидж, разворачиваясь лицом к трактирщику. — Джессап так хорошо знал Бена?
Барбер покраснел:
— Не знаю, зачем он так сказал, будь он неладен… Да какая разница! Главное, как только Бен уехал из Фарнэма, ему уже не хотелось возвращаться домой. Наверное, он считал, что мы ему не ровня. А в Тетфорде здорово смешил остальных слуг… Наверное, нас изображал! — В его голосе послышалась неожиданная горечь.
Ратлидж подумал: Барбер любит жену и обижается из-за нее. Но горечь все равно оказалась неожиданной.
Что ему известно?
Как будто сообразив, что проболтался, Барбер развернулся и, не сказав больше ни слова, ушел.
После войны солдаты, возвращавшиеся из Франции, рассказывали о парижских богемных нравах. Чем дальше, тем больше приукрашивали они свои истории. Большинство из рассказчиков в Париже, правда, не бывали, зато знали тех, кто побывал там. Ну а те, кому довелось увидеть столицу Франции, старались произвести впечатление на односельчан и рассказывали такое, что у стариков глаза на лоб лезли. Нед Уиллет и представить себе не мог, что его сын предпочтет такую жизнь степенной жизни в почтенном доме. И для всех остальных фарнэмцев, редко покидавших пределы Эссекса, такое казалось немыслимым.
Ратлидж догнал владельца «Гребной шлюпки» и спросил:
— Вы позволите мне поговорить с вашей женой?
Барбер покачал головой:
— Она не может вам помочь. И потом, она сейчас еще горюет по отцу и недоумевает, почему Бен не приехал на похороны. Только утром она говорила, что не может понять, почему он не написал. А мне что прикажете делать? Прямо так ей и сказать, что он тоже умер? Абигейл даже просила меня съездить в Тетфорд и спросить, что с ним. А ведь по деревне уже поползли слухи. Как я ни предупреждал наших, кто- то уже проболтался жене… Узнаю, кто насплетничал, своими руками придушу!
Ратлидж возразил:
— Рано или поздно ей все равно придется узнать правду.
— Пусть сначала немножко придет в себя. Когда нам тело отдадут?
— Я могу распорядиться уже завтра.
— Спешить тоже ни к чему.
Барбер кивнул и снова зашагал прочь. На сей раз Ратлидж не пошел за ним следом.
Хэмиш сказал: «А он не так прост, как кажется».
«Согласен… — ответил Ратлидж и задумчиво продолжал: — Он бы сам охотно убил Бена Уиллета, если бы думал, что Уиллет способен причинить боль Абигейл. Но теперь он ничего не может поделать. Бен Уиллет уже умер. И ему приходится нести в себе это горе».
«Вполне может статься, что он-то и прикончил шурина. Как веревочке ни виться…»
«А мне, между прочим, еще нужно найти майора Рассела!»
Значит, придется вернуться в «Берег».
На полпути к машине, стоявшей за гостиницей, Ратлидж увидел Нэнси Бразерс с корзинкой на сгибе локтя. Она шла ему навстречу, но, заметив инспектора, смутилась. Ратлидж решил: наверное, ей не хочется, чтобы фарнэмцы знали, что он приезжал к ней на ферму и беседовал с ней. Но после недолгого колебания она пошла дальше, застенчиво кивнула ему и прошла мимо, не сказав ни слова. Он притронулся к шляпе, но не заговорил с ней, выполняя ее невысказанное желание.
Ратлидж подумал: Нэнси относится к нему так же, как жители деревни. Он удивился, когда Санди Барбер сам подошел к нему. Хэмиш напомнил: Барбер — сила, с которой остальным фарнэмцам приходится считаться; владелец «Гребной шлюпки» привык жить по своим законам. И все же Ратлиджу показалось, что поводом для последней беседы послужило не просто любопытство. Может быть, Барбер производил разведку?
Он садился в машину, когда из гостиницы вышел хозяин.
— Уезжаете? — с надеждой спросил он. — Может, принести вам ваш багаж?
Ратлидж покачал головой и поехал в сторону «Берега». Хозяин «Стрекозы» с тоской смотрел ему вслед.
Выйдя из машины и подойдя к воротам, Ратлидж решил, что после его вчерашнего приезда здесь ничто не изменилось. Между столбами по-прежнему висела ржавая цепь; в примятой траве, кроме его собственных следов, больше ничего не было видно.
Если только кто-то не шел осторожно, ступая в его следы.
Он направился к дому, вспомнив вчерашнюю ночь и то, как он старался остаться незамеченным, пока не приготовился показать себя. Он поступил мудро, учитывая целый арсенал, найденный в кабинете. Теперь Ратлидж храбро зашагал к дому по открытому пространству и сразу направился к террасе. Одно дело — застрелить незваного гостя в темноте, и совсем другое — стрелять в него при свете дня.
Подниматься он не стал, но внимательно осмотрел реку: не видно ли где соглядатаев. По словам местных, здесь много укромных мест. Где, к примеру, Синтия Фаррадей познакомилась с Беном Уиллетом?
