— Летом пятнадцатого года.
Глава 21
Ратлидж так и застыл, приложив трубку к уху. Через какое-то время Манро спросил:
— Ратлидж, ты куда пропал?
— Никуда, я здесь.
— Как ты наткнулся на их имена? Мне бы очень хотелось это узнать.
— Они всплыли при расследовании убийства, которое веду я. С самого Перемирия они оба не давали о себе знать. В каком месяце они дезертировали?
— Незадолго до того оба получили ранения — правда, не одновременно. Установлено, что они не причинили себе увечья намеренно, желая поскорее попасть домой. Финли не вернулся в свой полк во Франции в июле. Рана Фаулера оказалась серьезнее, но он не вернулся в строй в сентябре. Более того, пропустил медицинскую комиссию, на которой должны были определить, можно ли ему возвращаться на фронт. Медкомиссия проводилась в августе. По-моему, их исчезновения никак не связаны между собой. Мне бы очень хотелось узнать, что по этому поводу думаешь ты.
— В моем деле теперь появились новые белые пятна…
— Да, я так и думал. Итак, власть переменилась. Напоминаю, что теперь ты мой должник — что лично для меня гораздо приятнее, чем наоборот. Передай привет Франс, хорошо? Только позавчера о ней спрашивала Джоан.
— Обязательно передам.
Манро отключился. Через какое-то время в трубке послышался голос диспетчера. Он поинтересовался, не хочет ли Ратлидж позвонить еще куда-то. Только тут Ратлидж сообразил, что так и замер с трубкой у уха.
Домой Ратлидж вернулся поздно; ему пришлось допрашивать подозреваемого, проходившего по другому делу. В квартире было жарко, душно; он открыл все окна, чтобы впустить хоть немного воздуха. В Лондоне необычно долго тянулся период сухой и теплой погоды, сопровождавшейся грозами. Правда, грозы совсем не освежали.
Он прекрасно понимал, что в деле Уиллета вернулся к тому, с чего начал. И чем больше он узнавал, тем менее вероятным казалось, что исчезновение миссис Рассел имеет какое-то отношение к убийству Уиллета. Если Уиллет даже нашел медальон на болоте, участвуя в поисках, а потом заменил свадебную фотографию портретом Синтии Фаррадей, его можно обвинить в краже, а не в убийстве. Скорее всего, суд признает, что Уиллет решил выдать себя за Уайата Рассела, потому что голова у него шла кругом от сильнодействующих наркотиков, которые ему прописали.
Как безупречно Уиллет выдавал себя за другого — никто ничего не заподозрил!
Ратлидж снова попробовал представить, из-за чего кто-то покушался на жизнь майора Рассела. Может быть, его, бредущего в камышах, спутали с настырным инспектором Скотленд-Ярда? Решили покончить с полицейским ночью, без свидетелей. Если его не станет, уже никто не узнает, почему убили Бена Уиллета.
Даже если искать инспектора будет целый отряд его коллег из Лондона, у них не больше шансов найти его, чем раньше у отряда, который искал пропавшую миссис Рассел.
«Он ведь не пришел проверить, умер ты или нет!» — напомнил Хэмиш.
«Да, потому что боялся наследить. Меня бы все равно хватились не раньше чем через несколько дней. Наверное, убийца рассчитывал, что до того успеет спихнуть мой труп в реку».
Хэмиш сказал: «Дом-то его».
«Наверное, он приезжал сюда достаточно часто, чтобы напомнить себе об этом. И если убийца не Джессап, по-моему, он знает, кто убийца».
«Да, очень даже возможно».
Ратлидж понял, что стычка с Джессапом неизбежна. Что ж, тем лучше!
Он отошел от окна и вскоре лег в постель, но заснул не сразу. Он думал о Синтии Фаррадей и пытался сообразить, что именно делало ее такой привлекательной в глазах многих мужчин.
Вопреки пословице, утро не оказалось мудренее вечера.
По пути на работу Ратлидж размышлял, не дать ли объявление в «Таймс» с просьбой к Джастину Фаулеру или Харолду Финли обратиться в Скотленд-Ярд. Нет, не стоит. Оба они считаются дезертирами и понимают, что им грозит. Значит, такой путь для него закрыт.
Должен быть другой.
В кабинете, отказываясь признать свое поражение, он все же стал составлять объявление в газету.
Хэмиш напомнил ему: «А ведь Фаулер к своим денежкам и не притронулся. Вот увидишь, он умер. Потому-то и не явился на медкомиссию».
«Тогда где спрятали его тело?»
«В реке. Тело миссис Рассел ведь тоже не нашли».
«Почему тогда майора Рассела не сбросили в реку?»
Ратлидж покачал головой: он знал ответ на последний вопрос. Убийце или убийцам помешали они с Моррисоном. У злоумышленников просто не было времени подойти к «Берегу» на лодке и утащить с собой труп.
Постепенно у него в голове начал складываться некий план.
Оживившись, Ратлидж лихорадочно работал три четверти часа, комкал листы бумаги, если делал ошибку или неправильно, по его мнению, составлял фразу. Наконец, довольный, он пошел искать сержанта Гибсона.
— Вот, прочтите. Я бы хотел, чтобы завтра это появилось в утреннем выпуске «Таймс».
Гибсон проглядел лист бумаги, потом поднял глаза на Ратлиджа.
— Сэр, это правда?
— Только наполовину. Рассел жив, но тяжело ранен. Возможно, тот, кто стрелял в него, убил и Бенджамина Уиллета. Мне нужно взять его, пока он снова не начнет убивать.
— А он, по-вашему, начнет?
— Если узнает, что Рассел жив, он непременно снова попытается до него добраться.
Гибсон еще раз перечитал текст объявления:
— Я обо всем позабочусь, — обещал Гибсон, однако в его голосе угадывались нотки сомнения. — А майора вы уже известили?
— Сейчас поеду к нему.
Приехав в больницу, Ратлидж первым делом поймал доктора Уэйда — тот как раз выходил из операционной. Они ушли в пустой кабинет, и Ратлидж изложил доктору свой план.
— Не нравится мне это, — сухо заметил Уэйд. — Опасность заражения еще не миновала.
— Я понимаю, чем мы рискуем. Но если майор Рассел выживет, тот, кто стрелял в него, затаится и попробует снова напасть.
— Вы так в этом уверены?
— Мне бы не хотелось, чтобы мое подозрение подтвердилось.
— Да, в том-то и дело. Но куда вы его увезете? Ему требуется уход, в одиночку он не справится.
