– Пальцы гнешь, под жулика косишь? – с усмешкой произнес Солоник, вспомнив слова девушки о том, будто бы этот тип – вор в законе.
– Реваз, позволь, я этому хмырю череп проломлю, – предложил из машины один из быков.
Кавказец оценивающе смерил взглядом неизвестного наглеца: невысокий рост, комплекция так себе... Разве он может сравниться хоть с одним из его быков?
– Давай, Мамука, – кивнул он и в предвкушении зрелища избиения отошел в сторону.
Солоник тут же сгруппировался для отражения нападения. Из кабриолета вылез тот самый амбал в «Адидасе», который увел от него Оксану. В тусклом лунном свете блеснуло лезвие ножа, и это решило все...
Резко нагнувшись, Саша быстрым движением отодрал скотч, которым перед поездкой в ночной клуб «Морской» прикрепил к ноге пистолет. Мгновение – и ствол уперся в грудь быка.
– Нож бросай, – ледяным шепотом произнес Александр.
– Что? – Качок явно не ожидал, что противник вооружен.
– Нож на землю. – Интонации Македонского были спокойны и даже ленивы. Он был уверен, что победа будет за ним.
Нож с металлическим лязгом упал на асфальтированную дорожку.
– А теперь – в машину! – последовала новая команда.
Безусловно, ни Резо, ни его люди не ожидали подобного поворота событий. Амбал с золотой цепью на шее, еще недавно мнивший себя таким грозным, послушно выполнил распоряжение неизвестного парня далеко не атлетического сложения.
Спустя мгновение «глок» уперся в грудь Резо – тот, ощутив прикосновение тупого ствола, казалось, сразу же протрезвел.
– А теперь слушай, скотина черножопая, – произнес Саша спокойно, и лишь крылья носа его слегка раздувались, свидетельствуя о волнении. – Кто ты, я не знаю и знать не хочу. А я – Македонский, Саша Македонский. Слышал, может быть?
– Ва! Нравится девушка – забирай, нет проблем, у нас еще много таких, – стараясь унять предательскую дрожь в голосе, ответил кавказец. – Нравится – так бы сразу и сказал. Крутой ты, в натуре крутой, и так видно. Только пистолет убери, пожалуйста, а то он еще случайно выстрелит...
Сунув оружие в карман, Солоник открыл дверку и коротко бросил Оксане:
– Выходи и иди вон к тому джипу...
Та послушно вышла и двинулась в сторону «Тойоты», белевшей неподалеку.
– А теперь опять слушай, и слушай внимательно. – Солоник, прищурившись, снова обратился к грузину: – Вали отсюда и, если не хочешь в своей жизни проблем, никогда больше не попадайся мне на глаза.
– Нет вопросов, нет вопросов, – испуганно прошептал Резо и, неожиданно с хитрецой взглянув на собеседника, поинтересовался: – А где тебя завтра можно найти, чтобы как следует извиниться?
Солоник не удостоил его ответом. Круто развернувшись, он направился к своей машине, рядом с которой, переминаясь с ноги на ногу, стояла Оксана...
– Зачем ты это сделал? – прошептала девушка, когда джип выехал с паркинга.
Саша и сам не знал – зачем, для чего он назвался этому козлу своим настоящим именем.
Ради самоутверждения?
Чтобы нагнать страха на мелких торгашей, мнящих себя крутыми бандитами?
Из-за стойкой ненависти к этим тупым быкам в «адидасовских» костюмах?
Поступок, что ни говори, глупый, так может вести себя разве что пьяный пэтэушник на дискотеке в курганском Доме культуры, но не серьезный человек, находящийся к тому же в федеральном розыске.
Да и склоку он из-за кого начал, из-за кого назвался настоящим именем?
Из-за бабы – стыдно сказать...
Но отмотать время назад, переиграть было невозможно, и теперь оставалось лишь признать, что слово не воробей...
Саша, покусывая губы, сосредоточенно вел машину, ощущая на себе недоуменные взгляды спутницы. По всему было заметно: девушка хочет что-то сказать, о чем-то предостеречь, но происшедшее напугало ее настолько, что она не могла произнести ни слова.
Спустя минут двадцать белоснежный джип, свернув с трассы, неторопливо катил вниз, к виллам на берегу моря, огоньки которых разряжали чернильную темноту августовской ночи.
Оксана забеспокоилась.
– Куда ты? Чего ты хочешь?
Остановив машину, Солоник резко обернулся к ней и привлек к себе.
– Тебя... Тут и немедленно...
Блестевший в свете луны никелем джип стоял на краю крутого обрыва. Внизу, под темными скалами, плескалось море, лунная дорожка на водной глади казалась глянцевой, будто нарисованной.
Оксана судорожным движением расстегнула блузку – оторвавшаяся пуговица осталась зажатой между пальцами, и рука ее дрогнула.
– Спасибо тебе, – произнесла она, и в этой фразе Саша почувствовал и ее животный страх, и уважение самки, отдающейся более сильному самцу.
Она хотела что-то еще добавить, но Македонский не желал больше слушать ни слова. Мгновенно опустив спинку сиденья, набросился на нее и рывком сорвал с Оксаны одежду.
Наверное, никогда Резо не чувствовал себя таким оскорбленным и униженным, как теперь, после разговора с неизвестным парнем, назвавшимся странной кличкой Македонский. Никогда и никто еще не разговаривал с ним в подобной манере, даже не пытался.
Кавказец жил в Греции уже третий год и был человеком далеко не бедным. Он обладал определенным весом среди выходцев из бывшего Союза, а главное – изображал, будто бы является вором в законе, подчеркивая это кстати и некстати. В отличие от настоящих, патентованных законников Резо не отличался особой скромностью, когда заводил речь о себе самом.
Уроженец небольшого грузинского городка Марнеули, что неподалеку от Тбилиси, Резо сызмальства впитал в себя специфическую атмосферу местных базарчиков, пропахших дымом шашлычных и пыльных окраин. Для него «казаться» всегда было важней, чем «быть». Впрочем, это характерно для многих выходцев с Кавказа – казаться богатыми и уважаемыми, авторитетными, справедливыми.
После окончания кооперативного техникума Резо последовательно работал продавцом, водителем автобуса, таксистом, официантом, буфетчиком, рубщиком мяса на рынке в Тбилиси. Одно время был владельцем кооперативного кафе, а также мотался в Турцию, где на дрянных базарчиках и в мелких магазинах за бесценок скупал тряпье и втридорога перепродавал его на родине...
В 1992 году к власти в Грузии пришел Звиад Константинович Гамсахурдиа, столь же замечательный филолог и переводчик, сколь и недальновидный политик. Вскоре древняя земля Картли погрузилась в пучину мятежей. В Грузии разваливалось все, что можно, – бизнес заглох, народ нищал. Настоящее казалось кошмаром, но перспективы страшили еще больше, чем реальность.
Впрочем, несговорчивому Звиаду быстро нашли замену: бывший комсомольский функционер, бывший министр МВД и председатель КГБ, бывший первый секретарь ЦК компартии Грузии, бывший министр иностранных дел бывшего Советского Союза Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе при помощи всемогущего грузинского мафиози Тенгиза Китовани и натурального вора в законе Джабы Иоселиани при не такой уж тайной, но крайне существенной поддержке Москвы развязали в этой замечательной солнечной стране кровавую гражданскую войну.
Просчитав перспективы, Резо встал на сторону Шеварднадзе. Ходил на митинги, скандировал «Дзирс Гамсахурдиа!», то есть «Долой!..» А вскоре вступил в ряды опальных «Мхедриони», так называемого «Корпуса спасателей», организованного законником Иоселиани преимущественно из криминальных элементов.
Получив автомат Калашникова, бывший торговец умудрился повоевать и в Мегрелии, и в Абхазии, и в Южной Осетии, но ситуация вскоре нормализовалась, и военная карьера Резо прервалась.
Зато он вскоре сошелся на короткой ноге с местными жуликами и, нахватавшись верхушек от понятий, быстро проникся воровской идеей.
Так уж издавна повелось, на Кавказе можно купить практически все: школьный аттестат, диплом об окончании института, ученую степень, должность мэра города, даже, наверное, министра внутренних дел. И было бы удивительно, если бы места в криминальной иерархии также не продавались за деньги.
Во время грузино-абхазского конфликта Резо мародерничал и сумел скопить довольно серьезную сумму денег. Большей части ее хватило на покупку звания вора в законе. Резо, никогда не сидевший даже в ментовском обезьяннике, не знавший, что такое изолятор временного содержания (не говоря уже о следственных изоляторах и исправительно-трудовых учреждениях), быстро научился гнуть пальцы на блатной манер и, выучив с десяток слов блатной фени, возомнил себя настоящим вором. Новый «апельсин», как называют законников вроде него, намекая на их скороспелость, вскоре понял, что на родине, измученной гражданской войной, делать нечего, и по примеру многих земляков подался в Грецию, предварительно купив знаменитый «батумский» паспорт, который был оформлен за несколько минут в его присутствии, с его же слов.
В Афинах дела «апельсина» пошли в гору. Он быстро прибрал к рукам несколько меховых магазинов и небольших оптовых баз, которые содержали его соотечественники. Нимало не беспокоясь о понятиях, согласно которым истинный законник не может стоять во главе силовой структуры, сколотил бригаду. Стали дербанить русских челноков. Регулярные отчисления в общак давали основания тем, кто короновал его, закрывать глаза на многое. Тем не менее в России Резо никто никогда не принял бы за серьезного человека.
К середине 1996 года Резо чувствовал себя на редкость уверенно. Этому способствовали не только накачанные быки, не только деньги, но и связи с короновавшими его «лаврушниками», то есть соотечественниками.
Если такой человек ощущает себя чуть ли не царем Давидом во всей славе своей, он не может просто так снести оскорбление, прилюдно нанесенное ему каким-то русским недомерком, как мысленно назвал Македонского сам Резо. Авторитет в понимании кавказца можно купить столь же быстро, как и завоевать, но утратить – быстрей. За звание вора были отданы большие деньги, а нанесенное ему оскорбление опускало грузина в глазах многих, а следовательно, ударяло по карману. Это означало лишь одно: для сохранения купленного авторитета необходимо отомстить во что бы то ни стало!
Проводив наглеца недобрым взглядом, Резо обернулся к своим быкам.
– А вы что сидели, молчали?
Те принялись оправдываться.
