Элин боится даже Шевельнуться, потому что полисмен нежно прикладывается к её розовой щёчке.
Премьер-министр, Шикарно одетый, изысканно целует руку мисс Ларк.
А дети, Широко раскинув руки, обнимают Эдуарда и Вар фоломея. Только парковый сторож грустит в одиночестве. Кто-нибудь из вас подарит ему поцелуй?
Щ — это потому что немножечко Щемит сердце. А почему? А потому, что год кончается. Уходит. Уходит.
Вот ведь как оно было весной. Вишнёвые деревья стояли кипенно-белые. А потом они стали красными — поспели ягоды. Ох, какой был Щедрый урожай!
А теперь что? Они стоят тёмные, ветки у них голые, печальные. А гусята на озере? Они были жёлтенькие, как яичный желток, а сейчас покрылись серыми пёрышками. Щеглы, которые Щебетали на ясене, улетели далеко-далеко. А дети выросли из своих сапожек — пришлось покупать новые. Вон они скачут по дорожке. Щёчки раскраснелись, потому что их Щиплет лёгкий морозец. Эдуард бегает следом, а Варфоломей зубами острыми, как у Щуки, хватает его за задние лапы.
— Год уходит, — говорит Мэри Поппинс.
— А куда? — спрашивают дети.
И слышат, как знакомый низкий голос отвечает:
— Ну, что, ребятки-Щенятки, — говорит адмирал. — Скоро Рождество. Вы рады его встретить?
Ещё бы не рады Г Стоит только на ночь повесить чулок. Вечером-то он пустой, Щупленький, а наутро заполнится подарками.
— Да, очень рады! — хором отвечают ребята.
Ы — голос мистера Бэнкса звучит громовЫми раскатами, прямо как тысяча меднЫх труб.
Опять этот Робертсон Эй набедокурил.
— ВЫгоню! — кричит мистер Бэнкс. — Больше я терпеть не намерен. Я тебе что велел? Велел вЫмЫть машину — раз, вЫчистить обувь — два, вЫрЫть ямку под посадку новой вишни. А ты? Только и делал, что отлЫнивал от всякого дела. Тебе 6Ы только дрЫхнуть среди бела дня. Решено, вЫгоню. И всё тут!
Робертсон Эй молчит. Ну что тут скажешь? Всё это не вЫмЫсел, всё таки есть…
— Папочка, прости его, — вЫступает адвокатом Джейн. — Он исправится. Всё вЫмоет, и всё вЫчистит, и вЫкопает ямку. Правда же, Робертсон Эй?
Робертсон Эй молча кивает.
Мистер Бэнкс понемножечку остЫвает.
— Ладно уж, — говорит он. — Пусть остаётся.
Э — Это случай с Эдуардом. Вот послушайте. Встала как-то утром мисс Ларк и, конечно, первым делом захотела поздороваться со своим любимцем. Но Эдуарда в его мягкой и уютной плетёной корзиночке не оказалось.
— Неужели Этот разбойник Варфоломей подговорил его сбежать и порезвиться на свободе?
Варфоломея тоже не было на месте!
— Эдуард! Варфоломей! — звала мисс Ларк, и голос её Эхом перекатывался по всем комнатам.
И вдруг в углу гостиной она обнаружила Эдуарда. Вид у него был такой несчастный! Глаза были прикрыты. Казалось, он тяжело дышит. Он лежал, свернувшись калачиком, и мисс Ларк встревожилась. Её Эдуард — и вдруг Этакий некрасивый клубок из свалявшейся шерсти!
— Что с тобой, Эдуард? — воскликнула она. — Тебе плохо? В каком ты виде! Ты, всегдашний Эталон собачьей красоты, и вдруг такое…
К мисс Ларк заглянула Мэри Поппинс.
— Мэри Поппинс! — кинулась к ней мисс Ларк. — ? Ужас! Ужас! Эдуард умирает!
Мэри Поппинс бросила взгляд на «умирающего» Эдуарда.
— Что Это такое? — обратилась она к нему сердито. — Сплошное притворство — только потому, что ты не хочешь на завтрак есть овсяную кашу? Но пугать из-за Этого свою любимую хозяйку — значит нарушать собачью Этику. Ты понял?
Эдуард встал на все четыре лапы и вылез из угла. Кажется, ему стало стыдно.
— Я знаю, как его вылечить, — сказала Мэри Поппинс. — Обещайте ему на завтрак пончики с кремом и мороженое Эскимо.
Как тут же оживился Эдуард! Он заскакал и запрыгал прямо как Эквилибрист в цирке.
Ю — всё началось с Юбки. Вернее, с её отсутствия. Впрочем, чтобы стало понятно, расскажем, как обстояло дело.
Было воскресенье, и мистеру Бэнксу не требовалось идти на работу, надевать свой партикулярный[11] костюм. Он решил облачиться в шотландскую клетчатую Юбку — килт. Он очень любил эту Юбку. Шотландский костюм напоминал ему Юность — он часто надевал килт, когда в Юности учился в колледже. И вот поди ж ты — Юбка пропала. Её не было ни в шифоньере, ни в спальне, ни в кладовой, куда кладут шерстяные вещи и посыпают их порошком от моли. Все бегали по всему дому, суетились в поисках Юбки, а мистер Бэнкс сердился сразу на всех.
Вдруг Майкл заметил, как Робертсон Эй как-то воровато Юркнул в свою комнату. Рассерженный мистер Бэнкс ринулся следом, даже не постучав. Юбка была в руках у обитателя комнаты.
— Бездельник и шалопай! — загремел мистер Бэнкс. — Что это значит?
— Такая красивая Юбка, я только хотел примерить, — робко признался Робертсон Эй.
— Безобразие! Неслыханное свинство — хватать чужие вещи без спросу! — гремел мистер Бэнкс.
Робертсон Эй, потупившись, молчал, не зная, что сказать в своё оправдание. А про себя он думал: «Эх, был бы я молоденьким мальчишкой, поступил бы я в Юнги yf прекрасный белый корабль и уплыл бы далеко-далеко на Юг, и мистер Бэнкс до меня бы не докричался…»
Я — это Ясное небо. И на нём видны все знаки зодиака. Особенно Ясно видны все звёзды и планеты, потому что наступает Новый год. Все соседи высыпали на улицу и радостно поздравляют друг друга. Добрые пожелания летают от одного к другому, как мЯчики.
— Стой рядом, Варфоломей, — говорит мисс Ларк. — И нечего пЯлиться на пробежавшего мимо кота.
И она рьЯно отбивает ритм в такт адмиральской песенке. Он поёт:
Мистер Бэнкс подхватывает песенку, и все остальные тоже присоединяются. Все-все. Даже звери в Зоопарке. Особенно стараются Як и Ягуар. Всем весело-весело.
