Майкл опасливо покосился на лапу, державшую его. Но это не кошачья лапа, а рука! Не мохнатая, когтистая, а тонкая, туго обтянутая чёрной перчаткой.
Он медленно повернул голову и носом уткнулся в холодную серебряную пуговицу. Что-то знакомое было в ней. Взгляд его скользнул выше… О, возможно ли?.. Ещё одна пуговица… Затаив дыхание, Майкл всё поднимал и поднимал голову. Воротник… А над ним соломенная шляпка с тёмно-красным цветком!
Он с облегчением выдохнул. Кошки не носят перчаток и шляпок!
— Это вы, Мэри Поппинс! — радостно воскликнул Майкл, зарываясь лицом в её ворсистое пальто. — О, Мэри Поппинс, меня закинуло на Звезду… Там были злые кошки!.. Я думал, что уж никогда не найду дороги домой!.. Тогда я дунул в свисток, и… — Он осёкся, встретившись с её ледяным, надменным взглядом, устремлённым на него из-под соломенной шляпки. — И вот я здесь, — промямлил он угасшим голосом.
Мэри Поппинс не произнесла ни слова. Она холодно, будто совсем незнакомому, поклонилась eafy и протянула руку. Майкл виновато понурился и отдал свисток.
— Так вот в чём причина этого шума-гама! — осуждающе покачал головой сторож. — Предупреждаю: свистнете ещё раз, и я… я сложу свои полномочия!
— Опрометчивое обещание! — усмехнулась Мэри Поппинс, пряча свисток в сумочку.
— А вам бы следовало наконец выучить правила! — перешёл в нападение сторож. — Мусор не разбрасывать! По деревьям не лазить!
— Не разбрасывайтесь попусту словами! — отпарировала Мэри Поппинс. — И учтите: я никогда не лазила по деревьям!
— Тогда позвольте спросить, откуда вы только что явились? Да ещё сбили с меня фуражку! С неба спустились?
— Задавать глупые вопросы вам никто не запретит! Тем более я! — фыркнула Мэри Поппинс.
— А может, вы прогуливались по Млечному Пути? — язвительно хихикнул сторож.
— Может быть! — загадочно улыбнулась Мэри Поппинс.
— Ха-ха!44 вы надеетесь, что я, уважаемый человек, поверю в эту чушь? — хмыкнул сторож.
«Но всё-таки, — недоумевал он, — откуда-то она свалилась мне на голову!»
— Относительно вас я ни на что не надеюсь! — отрезала Мэри Поппинс. — И буду очень признательна, если вы позволите мне пройти!
И, всё ещё прижимая Майкла к себе, она надменно вскинула голову, отстранила сторожа и направилась к воротам парка.
— Но вы нарушили правила! — оскорблённо крикнул ей вслед сторож, размахивая своей палкой для накалывания мусора. — В парк полагается входить через ворота, а не влетать по воздуху! Хотя бы извинились!
— И не подумаю! — бросила на ходу Мэри Поппинс, сворачивая к Вишнёвому переулку.
Опешивший от такого пренебрежения к установленным властями правилам сторож наколол на палку свою фуражку, всё ещё валявшуюся в траве. Рядом с ней он увидел странный чёрный предмет с нарисованными на нём черепом и костями.
— И когда только они перестанут разбрасывать мусор? — возмущённо пробормотал сторож.
Он был так расстроен и взволнован, что сунул флажку в мусорную корзину, а пиратскую шляпу напялил на голову…
Едва оказавшись в своём Вишнёвом переулке, Майкл замер.
Он просто пожирал глазами Дом Номер Семнадцать. Туман рассеялся, и дом отчётливо рисовался на фоне вишнёвых деревьев. Он не зарос ежевикой, не исчез в зарослях шиповника, не утонул в крапиве! Кошки обманывали!
Приветливый свет струился из передней, ступеньки призывно поскрипывали, и Майкл стрелой влетел в детскую.
— Вот и ты! — обрадовалась Джейн. — Где пропадал?
Майкл от волнения не мог произнести ни слова. Он только с жадностью оглядывал хорошо знакомую комнату, будто не был здесь уже несколько лет. О, как же всё здесь было дорого ему! Как нежно и крепко он любил сейчас Джейн!
Близнецы бросились в его распростёртые объятия. Он тискал их, не сводя глаз с Джейн. Потом обнял и её.
Лёгкий звук шагов заставил его обернуться. В детскую вошла Мэри Поппинс, на ходу застёгивая фартук. Всё в ней — и стремительные движения, и резкие жесты, и строгий взгляд, и даже надменно вздёрнутый подбородок — казалось ему сегодня таким чудесным и родным.
— Мэри Поппинс, мне хочется сделать для вас что-нибудь такое… такое!.. — В восторге он готов был исполнить всё, что она попросит.
— Делай всё, что тебе хочется, — спокойно ответила она с той подчёркнутой вежливостью, которую проявляла к нему весь этот день.
— Не надо, Мэри Поппинс! Не надо! — воскликнул он, чуть не плача.
— Не надо чего? — спросила она ледяным тоном.
— Не говорите со мной так вежливо! И не надо мне больше никакой удачи!
— Но ведь именно этого ты хотел! — вымолвила она, невинно улыбаясь.
— Да! Но теперь я этого не хочу! Пожалуйста, не будьте со мной так вежливы и добры!
Спокойная улыбка исчезла с её лица.
— Значит, по-твоему, я не вежливая и не добрая злюка? За кого ты меня принимаешь — за гиену?
— Нет, Мэри Поппинс, вы не гиена! Вы вежливая и добрая! Но сегодня я хотел бы видеть вас сердитой, даже разгневанной. Мне так спокойнее.
— Неужели? И когда, позволь узнать, я гневалась?
Однако, говоря это, Мэри Поппинс сердито хмурилась, глаза её яростно сверкали, щёки пылали. Но Майкл от этого только расцветал. Теперь, когда пропала эта ненавистная вежливая улыбка, он окончательно успокоился. Она снова была привычной и близкой Мэри Поппинс.
— А ещё мне нравится, когда вы фыркаете! — вырвалось у него.
— Фыркаю? — фыркнула она. — Что за выдумки?
— И когда вы говорите «гм-гм!», как это делают верблюды!
— Как кто?!
На мгновение Мэри Поппинс окаменела. Потом вся налилась гневом и медленно двинулась к нему. Сейчас она напоминала Майклу тех самых ощетинившихся кошек, которые совсем недавно готовы были разорвать его.
— Да как ты осмелился? — Она нависала над ним с каждым шагом, словно это была уже не Мэри Поппинс, а кошачий Король! — Назвать меня верблюдом! Одногорбым или двугорбым, хотела бы я знать?
— Но, Мэри Поппинс, я только хотел сказать…
— Довольно, Майкл! Ещё одна дерзость, и ты отправишься в постель, маленький наглец!
— А я и так уже в кровати, Мэри Поппинс, — испуганно проблеял Майкл, быстро натягивая одеяло.
Мэри Поппинс не обратила внимания на его слова. Она металась по детской, словно зверь в клетке.
— Сначала назвал меня гиеной, потом верблюдом. А скоро я у тебя буду гориллой?
— Но…
— Ни слова больше! — цыкнула она и, высоко подняв голову, вылетела из детской.
Майкл понимал, что ужасно оскорбил её, но совсем не расстроился. Он даже был рад этому. Ведь Мэри Поппинс снова стала прежней. Она больше не будет с ним холодно-вежлива!
Он подоткнул под голову подушку, прижался к ней щекой и почувствовал настоящее домашнее тепло и приятную свежесть.
Тени медленно плыли по комнате. Майкл закрыл глаза и прислушивался к знакомым звукам: шуму воды в ванной, милому щебетанию Близнецов, стуку и звяканью посуды.
Постепенно звуки становились всё слабее и слабее, а подушка мягче и мягче…
