рукой, что мы можем пройти.
Мы сели в свободную кабинку. Я увидел, что дежурный нажал на кнопку, поднял телефонную трубку и стал звонить кому-то, наверное, для вызова Максима.
Пока вели Максима, я осмотрел комнату. В ней, кроме нас, никого не было. Странно, подумал я, если мы попали во время свиданий, то в российских тюрьмах всегда очень много народу. Люди стоят в очереди на улице, чтобы попасть в эту комнату. Тут же – пустота.
Я вопросительно посмотрел на адвоката и спросил, почему никого нет.
– У нас нет проблемы с посещением, – ответил Джурич. – В любое время можно посещать арестованного, при этом не нужно спрашивать разрешения ни у следователя, ни у судьи. Таковы греческие законы.
– Это нормальные законы цивилизованного мира, – улыбнулся я. – У нас же все ограничено по времени и по числу.
Вскоре я увидел, как дверь открылась и в сопровождении полицейского появился Максим. Вид у него был неважный, усталый. Он подошел и слегка улыбнулся, жестом приветствуя меня. Затем, сев за столик, он взял телефонную трубку.
– Кто этот мужчина? – тут же спросил он.
– Это твой адвокат. Кстати, он говорит по-русски, – добавил я, предупредив, чтобы Максим обдумывал свои слова. – Так что у тебя случилось? Рассказывай.
Максим начал рассказ:
– Меня сначала развели на деньги, а потом подставили.
– Погоди, давай по порядку...
Но Максим перебил меня:
– Ты связался по тому телефону, что я тебе оставил?
– Да, конечно.
– Что тебе сказали?
– Чтобы я обязательно тебе помог. Вот, нанял адвоката. Я поддерживаю связь...
– Не надо называть имен, – предупредил меня Максим.
– Да, связь с этим человеком каждый день, он мне звонит или я ему.
Максим удивленно посмотрел на меня. Я понял его удивление.
– Но чаще он мне звонит, – добавил я, – на мобильный.
– Хорошо. Вот что со мной случилось. В тот день с киоскером-полицейским мы приехали в тюрьму. Тюремщик, с которым меня познакомили, стал уверять, что он знал нашего героя. – Максим специально не назвал фамилию. – С ним я и должен был встретиться. Естественно, эта встреча была не безвозмездна. Я дал ему пять тысяч долларов...
– Пять тысяч? – переспросил я.
– Немало, да? После этого они ввели меня, показали парня, вот в таких же условиях, как мы с вами сейчас сидим. Я смотрю – это совсем не он.
– Может быть, он как-то перевоплотился? – Я намекал на пластическую операцию.
– Да ладно, там близко ничего нет! Парень сидел за угон машины, тоже наш соотечественник. И никакого отношения к нашему герою он не имеет. Я, соответственно, сразу претензии к тюремщику. Даже не вытерпел, за грудки его схватил. Давай, говорю, деньги, что же ты меня обманываешь?
Вероятно, он сразу понял меня, сказал, что ошибка получилась, что его в последний момент перевели в другое место и что мы сейчас туда поедем. Дальше я ждал его у тюрьмы. К тому времени киоскер уже уехал. Я сижу в машине. Тюремщик закончил смену, вышел. Мы на моей машине поехали в сторону так называемой тюрьмы. Потом, когда уже подъехали, смотрю – колючая проволока, какие-то бараки, ангары, какие-то прожектора... Действительно, на зону похоже. Полицейский мне говорит: «Я тебя тут подожду, машину оставь и иди к проходной. Там тебе все расскажут». Я и пошел. Подхожу к проходной, называю себя, пытаюсь объясниться на английском... И тут меня задержали.
– Кто?
– Сначала американская военная полиция, я это на повязках прочел, а потом вызвали греков. Вот я и сижу теперь тут. Мне инкриминируют шпионаж. Это оказалась военная база. А я – русский шпион, – Максим развел руками, – незаконно пытавшийся проникнуть на нее. Короче, русский Джеймс Бонд...
– Да, подставили тебя классически! И денежки возвращать не надо...
– Да я его из-под земли достану!
– Сначала тебе нужно отсюда выйти. Хорошо, что мне делать дальше?
– Тебе нужно поддерживать связь с Москвой. Пусть они через свои каналы, через наших коллег постараются меня отсюда вытащить.
– Условия-то здесь нормальные?
– Да, это тебе не русская тюрьма.
– Ну что ж, говори со своим адвокатом и рассказывай все ему, а я пока подумаю. – И я передал трубку Джуричу. Он стал разговаривать с Максимом и что-то записывать.
У Максима мы пробыли почти два часа. Гойко записал все его показания. Я еще раз переговорил с ним.
– Скажи, Максим, – спросил я, – ты ничего не говорил полицейским о цели нашего приезда?
– Я ничего не говорил, но они обо всем знали.
– Как знали? – удивился я. Теперь мне было непонятно, почему же, если они знали, что истинная цель нашего приезда – собрать материал о Солонике, никаких вопросов по этому поводу они мне не задавали и легко проглотили легенду о том, что мы с Максимом познакомились в гостинице случайно?
Максим тоже пожал плечами:
– Да, непонятно. Но они точно обо всем знали и контролировали каждый наш шаг.
– Наверное, и белая «Хонда» – тоже их машина, – сказал я.
– Какая белая «Хонда»?
– Ладно, потом об этом. Завтра я обязательно постараюсь навестить тебя. А сегодня я попробую кое-что еще узнать, – сказал я, прощаясь с Максимом.
Мы сели в машину и поехали в сторону Афин. Довезя меня до гостиницы, Джурич простился со мной, сказав при этом, что сейчас он поедет в контору готовить соответствующую жалобу для передачи в судебные органы об изменении меры пресечения Максиму.
– Может быть, – сказал он, – понадобятся деньги для залога.
Я, наклонившись, сказал:
– Может быть, попробовать без залога. А эту сумму направить...
– Нет, – покачал головой Гойко, – взятки у нас не берут. По крайней мере, я не знаю о таких фактах. Это достаточно законопослушная страна.
Я открыл дверь в гостиничный номер и тут же услышал телефонный звонок. Я подумал, что это звонит Геннадий Михайлович. Но это оказалась Лика.
– Ну как? Видел своего друга?
Я не имел желания посвящать ее в подробности этого дела, поэтому ответил уклончиво.
– Тебе нужно срочно поехать к Антону, – неожиданно сказала Лика. – Он собирается уезжать.
– Хорошо, сейчас поеду. – И я положил трубку. Для меня было странным и подозрительным, почему Лика так интересуется моими делами и настаивает на встрече с Антоном. Но делать было нечего, нужно было собирать информацию.
Я набрал номер мобильника Антона. Но его телефон молчал. Я сел в машину и поехал в сторону его ресторана.
На стоянке рядом с рестораном я увидел машину Антона и понял, что он в ресторане. Других машин там не было. На открытой веранде, где еще недавно стояли столы, покрытые белоснежными скатертями, с такой же белой блестящей посудой, произошли резкие изменения. Официантки, одетые уже не в униформу, а в обычную одежду, собирали и упаковывали тарелки в картонные коробки.
– У вас что, ремонт начинается? – обратился я к знакомой официантке, которую помнил по своему прошлому посещению. Девушка улыбнулась мне и ответила:
– Да, что-то в этом роде...
– Я к Антону.
– Да, он тут.
– Может, проводите меня?
– Конечно, – снова улыбнулась официантка. Я пошел за ней.
Мы вошли в крытое помещение. Пройдя несколько шагов по коридору, девушка остановилась у двери и, слегка постучав, приоткрыла дверь. Я уже хотел войти, как официантка неожиданно вскрикнула и зажала рот руками. Я заглянул в дверь. Передо мной открылась следующая картина.
За столом, в кожаном кресле, распростерся Антон. На лице его застыло выражение ужаса. Из груди торчала пластмассовая ручка ножа, или «пики». От неожиданности меня затрясло. Я повернулся и, ничего не говоря, побежал к своей машине. Включив зажигание, я быстро направился в сторону гостиницы.
Влетев в номер, тщательно закрыл за собой дверь и тут же стал набирать телефонный номер Гойко Джурича. Адвокат начал было рассказывать мне, что уже подготовил жалобу, но я перебил его.
– Извини, коллега, – сказал я, – сейчас разговор о другом.
– А что случилось? – насторожился адвокат, уловив в моем голосе тревогу.
– Дело в том, что меня могут задержать.
– Что, по делу Максима?
– Нет, по другому. Я попал в неприятную историю, – сказал я, но не стал полностью посвящать его в детали сегодняшнего происшествия, рассчитывая на то, что все еще может уладиться. – Ну так что, коллега, поможешь?
– Конечно. Вопросов нет. Как мы договоримся?
Я сказал ему, что если через три часа я не позвоню ему, то ему нужно будет связаться с полицейскими органами и поинтересоваться моей судьбой. Мы договорились, что я буду перезванивать ему сам через каждые два часа.
Положив трубку, я сел в кресло и задумался. С одной стороны, у меня было подозрение, что меня просто подставили. Но кто это сделал, подведя под
