Разум и чувства

Элинор подняла глаза на Эбигейл и постаралась изобразить на лице улыбку.

— Передайте Шарлотте наши наилучшие пожелания, — сказала она.

Когда шаги миссис Дженнингс в коридоре стихли, Марианна хриплым голосом спросила сестру:

— Значит, вы, Элинор Дэшвуд, знали, что Эдвард помолвлен с Люси, и молчали все время, пока я вела себя так, как вела?

Элинор неохотно кивнула.

— Получается, — продолжала Марианна, наклоняясь к сестре и сжимая рукой ее запястье, — Эд оказался таким же законченным мерзавцем, как Уиллз?

— Нет, — резко ответила Элинор. — Нет.

— Обманщик, выбрал эту безмозглую корову вместо…

— Это другое дело, — сказала Элинор. — Эдвард не такой. В детстве он был лишен ласки и тепла, им постоянно помыкали, а эти люди в Плимуте отнеслись к нему по-доброму, Люси в том числе, и он чувствовал себя обязанным…

— Уф… — выдохнула Марианна.

— Она ведь неплохая девушка.

— Да она ведьма!

— И он, — с усилием произнесла Элинор, — тоже неплохой человек.

— Обычный слабак!

Элинор сделала глубокий вдох, словно пытаясь подавить рыдания, подступающие к горлу.

— Элли?

— Что?

— Ты любила его?

Элинор заерзала на кафельном полу.

— Не знаю. Да. Нет. Я… мне нравятся многие люди.

— Но не мужчины.

— Некоторые мужчины тоже.

— Только не Эд!

Элинор посмотрела на сестру, а потом серьезно сказала:

— Эм, я не верю в одну-единственную любовь на всю жизнь, как ты. Но — да, у меня есть чувства к Эдварду, это правда. И прежде чем ты продолжишь его оскорблять, я хочу тебе напомнить, что он никогда ничего мне не обещал, не давал никаких надежд и не заверял в том, чего не собирался делать. Если честно, я думаю, что нравлюсь ему. Скажу больше — я в этом уверена. Но он зажат в угол. Своей матерью, а теперь и другими обстоятельствами, а когда он пытается обрести независимость, то и тут оказывается в безвыходном положении. Я не знаю, хочет он жениться на Люси или нет, но он не предаст ее, ведь его самого столько раз предавали, что теперь он никогда не поступит так по отношению к другому человеку — чего бы это ему ни стоило. Ты понимаешь?

Повисло долгое молчание. Потом Марианна медленно встала. Глядя сверху вниз на сестру, она негромко сказала:

— Ты любишь его. Это очевидно.

Элинор вздохнула и едва заметно кивнула головой. Марианна с жаром воскликнула:

— Значит, все это время, пока я убивалась по Уиллзу, рыдала и проклинала судьбу, причиняя кучу неудобств всем, кто был со мной рядом, ты знала про Люси и Эдварда, но ни слова не сказала мне?

Элинор встала на колени, потом неуклюже поднялась. Не глядя на сестру, она покачала головой.

— Нет.

— Я чувствую себя просто ужасно…

— Прошу…

— Элли, — начала Марианна, но голос ее сорвался. — Элли, я вела себя как идиотка. И эгоистка. Я настолько погрузилась в свои переживания, что даже не заметила, как ты страдаешь.

Она протянула руку и стиснула пальцы сестры.

— Прости меня, Элли! Мне очень, очень жаль.

Элинор ответила ей принужденным смешком.

— Это не имеет значения.

— Нет, имеет. Имеет.

Марианна выпустила руку Элинор и крепко обняла сестру.

— Боже, Элли, я так ужасно вела себя с тобой, что готова провалиться сквозь землю!

— Не надо. Прошу, не думай, что…

— Чем я могу тебе помочь? Элли, что я могу сделать, чтобы хоть немножечко, хоть чуть-чуть загладить свою вину?

Элинор мягко высвободилась из объятий Марианны, положила руки ей на плечи и заглянула в глаза.

— Есть одна вещь, — сказала она.

— Какая? Я сделаю все что угодно.

— Эм, — сказала Элинор, — я хочу, чтобы ты держалась так, будто нам обеим нет до этого никакого дела.

— Что?

— Я серьезно. Я прошу тебя быть любезной с Люси и вести себя с Эдвардом как обычно. Я хочу, чтобы никто, ни один человек, никогда не заподозрил, что я расстроена. Люси и Эд — просто еще одна счастливая пара, с которой мы немного знакомы, и все. Все! Хорошо?

Марианна грустно сказала:

— Вот только у меня руки чешутся врезать ей как следует.

— Тебя это не касается. И дело не в ней. Дело во мне. Пообещай, что поможешь мне сохранить лицо. Сделай это ради меня. Меня, Элинор. Ты поняла?

Марианна тяжело вздохнула, а потом вдруг улыбнулась.

— Поняла. Я обещаю.

В кармане кардигана Элинор завибрировал мобильный телефон. Она вытащила его и посмотрела на дисплей.

— Черт, это Джон.

— Ответь ему, — прошептала Марианна, — скорее!

Элинор поднесла трубку к уху.

— Алло, — сказала она, — Джон?

— Элинор? — переспросил он. — Элинор, у тебя есть минутка?

— Конечно.

Знаком она показала Марианне оставаться на полу; они уселись поудобнее, прижавшись спинами к панели, закрывающей ванну.

— Произошло нечто… пренеприятное, — сказал Джон. — Фанни сильно расстроена, оскорблена в своих лучших чувствах: ты же знаешь, она такая доверчивая…

Элинор торопливо вставила:

— Джон, мы все знаем, если ты говоришь про…

— Кошмар, — перебив ее, воскликнул он срывающимся от возмущения голосом. — В наши дни сплетни распространяются как лесной пожар. Даже если дело касается только членов семьи, через секунду о нем знают все вокруг. Фанни считает, что ее предали — с полным основанием, если вспомнить, сколько она сделала для этих никчемных девиц.

— Да.

— Элинор, она пригласила их, потому что считала себя обязанной — их семья столько внимания