больше нам не попадался! – Рыжиков протянул Алексею руку. Тот неуверенно пожал ее.
«Странный тип этот Рыжиков, – подумал Алексей. – Может, он просто хочет втереться в доверие ко мне, а через меня – к Сергею, а потом всех нас подставит? Засланный будет „казачок“.
Алексей не мог предположить, что через несколько лет они с Игорем Рыжиковым будут вместе работать.
Выйдя из машины, Алексей захлопнул дверцу, подошел к гостинице и, поднявшись на знакомый этаж, вошел в приемную. Там стоял тот же самый стол, но ни Эллочки, ни какой-либо другой девушки не было. Алексей подошел к двери в кабинет Сергея и толкнул ее. Дверь открылась. Он увидел, что за столом сидит какой-то мужчина, а рядом еще один. Склонив головы друг к другу, они тихо разговаривали.
Алексей вошел. Мужчина поднял голову. Это был Марат. Сбоку сидел Юра.
– Лешка, братуха! Ты что, свободен? – обрадованно закричал Марат, он вскочил и подбежал к Алексею. Они обнялись.
– Фу, от тебя тюрьмой пахнет! – улыбнулся Марат.
– А ты думал – Багамами? – засмеялся Алексей.
– Здорово, Леша, – сказал Юра. – Ты что, сегодня освободился?
– Да буквально только что с нар. Более того – в карцере был, представляешь? А еще – кровника своего там встретил…
– Кого?
– Гоги Пицундского. Они мне там приговор вынесли с ворами, а я в карцер подался – драку затеял… – Алексей начал рассказывать обо всем, за исключением, конечно, встреч и разговоров с Рыжиковым. – Ладно, как остальные ребята?
– Ребят «приняли» в декабре прошлого года, – сказал Марат, – еврей их «сдал». Показания дал по факту вымогательства машин. Всех четверых замели… и еще молодых взяли.
– А четвертого кого?
– Сильвестра. Они на «Матроске» сидят. Передачи носим, на свидания ходим. В общем, еврей показания свои меняет, от старых отказывается, дескать – оговорил…
– А вы что, будете его…
– Да нет, никто трогать его не будет, там все нормально, – сказал Марат. – Правда, от партнерства пришлось отказаться. Теперь у него другая «крыша».
– Какая?
– Слышал про Пашу Цируля?
– Конечно. Это же авторитетнейший вор! Он входит в пятерку самых влиятельных воров.
– Так вот, теперь он – его «крыша». Но там стали чудеса твориться – начальники охраны гибнут. Одного взорвали, другой из окна выпал… В общем, какие-то непонятки по линии Паши идут. Розенфельд тут пару раз приезжал к нам, клялся, что менты заставили его показания дать… В общем, «малява» от Михея пришла – Розенфельда не трогать, он претензий к нему не имеет. Скоро Михей выйдет.
– Да? – сделал удивленное лицо Алексей. – А что еще нового?
– Да новостей много. Коллектив разрастается, расширяются наши точки. Ждем не дождемся возвращения ребят. А сейчас пойдем в ресторан, посидим, отметим!
Они еще долго разговаривали в ресторане. Алексей рассказывал про всякие тюремные «штучки», Марат делился последними новостями.
– Я думаю, тебе надо отдохнуть, – сказал Марат, передавая ему толстую пачку денег. – Небось таких ты не видел? Новые деньги! Вся страна бурлит, все политикой дышат! Митинги кругом, шествия… Ладно, иди отдыхай!
Глава 15
После выхода Алексея из следственного изолятора ничего особенного в его жизни не происходило. Он провел несколько стрелок, которые заканчивались миром, часто по делам мотался по столице. Почти каждый раз, проезжая мимо Пушкинской площади, Алексей видел толпы людей, оживленно обсуждающих разные проблемы. Позже постоянные митинги стали проходить в Лужниках. Москва бурлила.
В провинциальных же городах жизнь текла по-прежнему, без изменений.
Особенно явно Алексей увидел это, будучи в командировке в находящемся недалеко от Москвы городке. По указанию Михея – через «маляву», которую он передал Марату из следственного изолятора, – Алексею нужно было поехать в Лонск для того, чтобы открыть там несколько коммерческих магазинов и создать нечто вроде мафии.
Алексей был очень удивлен:
– А что, там своей мафии нет?
– Представь себе, нет! Всего 160 километров от Москвы – и такое затишье! – усмехнулся Марат. – Патриархальный городок! Короче, приедешь, тебя встретят двое наших пацанов – Коля и Женя. Они уже давно там сидят, около двух месяцев, и кое-какие связи имеют. Ты на месте все решишь.
За три с половиной часа добравшись до городка, Алексей увидел, что и вправду Лонск живет спокойной жизнью, избегая всяческих социальных потрясений. В политику местные жители не играют. Днем – работа, выходные – на огородах. Так существует основная часть населения.
– В Лонске есть рельсопрокатный завод, – это было первое, что услышал Алексей, встретившись с Колей и Женей.
– Мы уже разработали схему, – сказал Коля. – Завод продает рельсы за границу, на вырученные деньги закупает японские телевизоры и видюшники.
– При заводе мы создаем ТОО, то есть кооператив, который теперь называется товариществом с ограниченной ответственностью, – подключился Женя. – И поскольку сам завод торговать аппаратурой не имеет права, мы этим и займемся. Директору будем отстегивать его долю.
– С ограниченной ответственностью, говоришь, – задумчиво произнес Алексей, – это нам подходит. Как я понимаю, тут дело не только в том, что завод не имеет права заниматься торговлей. Ведь завод – это государственное предприятие. И все деньги, которые он мог бы выручать от продажи аппаратуры, пошли бы прямиком в казну. Ну, оставался бы минимум на зарплату. И все. А если пропускать телевизоры и видики через ТОО, как предприятие частное, то выручку в казну отдавать не надо. Только налоги. Правда, они в нашей стране бешеные, но мы наймем лучшего бухгалтера в Лонске, и все будет тип-топ. С директором все схвачено?
– С директором разговор был. – У Николая при воспоминании об этом появилось выражение усталости на лице. – Деньги он любит. Но ничего не хочет делать, да и не смыслит во внешней торговле. Он всю жизнь отгружал рельсы по разнарядке Госплана и получал зарплату плюс премии.
– А теперь «премии» ему будем давать мы, – подхватил Алексей. – А чего он не хочет делать?
– Я же говорю – вообще ничего. Он пал духом и запил. Поскольку Госплан приказал долго жить, за сырье поставщики теперь с него требуют стопроцентную предоплату, а рельсы у него никто не покупает, они ржавеют под дождем. У МПС нет денег.
– Да, тут начать и кончить, – пробурчал Алексей, почесывая затылок. – Что же вы, за два месяца только это и разузнали? И больше ничего не сделали?
– Прямо! Во-первых, мы по всем местным спортклубам и качалкам прошлись, намекнули, что будем филиал солнцевской группировки организовывать, пацанов отбирать в бригады. Предупредили, чтобы они тренировались как следует. Во-вторых, тут знаешь сколько работы было, пока на директора выходы нашли! Он – старый номенклатурщик, и если ты не приезжаешь на черной «Волге» с горкомовскими номерами, то тебя даже на территорию завода не пускают. Пришлось его по месту жительства отлавливать, да и это была целая проблема. Живет он в дачном поселке для местной номенклатуры, а охрана там – из «девятки» КГБ.
– А при чем тут девятое управление, они же охраной кремлевской верхушки занимаются? – удивленно вскинул брови Алексей.
– А при том, – усмехнулся Николай, – что тех гэбэшников, кто в Москве проштрафится, отсылают охранять номенклатуру в маленькие города, в том числе и в Лонск. На перевоспитание, так сказать. И хотя по кремлевским стандартам они временно не котируются, навыки у них остались – будь здоров! Стреляют без предупреждения на шорох, на всплеск.
– Хорошо хоть в экономику гэбэшники не лезут, – подал голос Женя. – Эта сфера как-то выпала из зоны их внимания, что нам на руку. В итоге мы все же вышли на директора. Нашли с ним общий язык. Его заинтересовала наша идея. Короче, нужна лицензия на экспорт рельсов.
«Придется Розенфельда побеспокоить, – подумал Алексей. – Он ловко для себя лицензии из Внешторга выколачивал». А вслух сказал:
– Наймите юриста, чтобы в местной регистрационной палате оформил документы для открытия ТОО. Я займусь лицензией. Да, от директора потребуется письмо во Внешторг, а может, и еще чего, так что познакомьте меня с ним.
Встреча с директором завода «Октябрь» состоялась в лучшем ресторане Лонска – «Дубраве».
В отдельном кабинете стол был сервирован на четверых. За ним собрались Алексей, Коля, Женя и Иван Иванович Васев. Директор выглядел лет на пятьдесят. У него были жена, двое взрослых детей, любовница. Из разговора с ним выяснилось, что, несмотря на директорскую зарплату, премии и всевозможные номенклатурные примочки, денег ему на все не хватало. Приходилось тайком воровать – заниматься приписками, вести двойную бухгалтерию и так далее. Идея воровать легально ему очень понравилась.
– Ко мне еще года два назад подкатывались наши местные личности – давай, мол, Иван Иваныч, кооператив создадим. Но тогда мне это не требовалось, да и смысла не было – у меня был госзаказ, под который мне завозили сырье и забирали всю продукцию подчистую. Что мне было с этим кооперативом делать?
– Зато сейчас у вас ситуация кардинально изменилась. Вам прямой смысл стать членом ТОО, которое мы создадим для торговли товарами повышенного спроса, – ведь ребята вам наш план изложили. Будете легально получать прибыль от реализации населению японской аппаратуры. Так что готовьте письмо во Внешторг. Получим лицензию на экспорт ваших рельсов – и вперед. Предлагаю тост за будущего бизнесмена Ивана Ивановича Васева. – С этими словами Алексей налил всем в рюмки водку. Будущие компаньоны чокнулись, залпом выпили и принялись закусывать.
Директор посмотрел в окно. Уже вечерело. Но Ивану Ивановичу Васеву показалось, что над Лонском поднимается заря новой жизни…
На следующий день Алексей начал звонить в Москву. Секретарша Розенфельда долго не хотела соединять его с хозяином, потом сам Григорий минут десять кочевряжился и делал вид, будто не понимает, чего от него нужно Алексею.
– Ты, сука, – заорал выведенный из себя бывший телохранитель, – из-за тебя ребята до сих пор на нарах парятся, я тебя в мелочи прошу помочь!
Только после этого напоминания Розенфельд и пообещал переговорить со своим приятелем Смирницким из Внешторга.
– Письмо за подписью директора я тебе подошлю, сделай все как надо, – резюмировал Алексей.
Вся эта морока с лицензией, поиском покупателя за рубежом, отгрузка первой партии рельсов, закупка и доставка в Лонск японских телевизоров и видеомагнитофонов заняла два месяца.
К этому времени были поставлены под контроль хозяева торговых точек, через которые должна была производиться реализация аппаратуры. Наконец в
