взбухают бицепсы. И свежесть того далёкого морского утра не оставляет меня. А сон стал крепок.
Уже не упомнить, какое событие вышибло из становившегося привычным ритма этих прекрасных упражнений.
Те, кто не знал о моих занятиях, с удивлением говорили о том, что я помолодел. Один даже сказал не без зависти: «Ты неприлично хорошо выглядишь».
Так я и законсервировался. За эти годы одну за другой написал лучшие свои книги. Женился. Когда мне было 68 лет, у нас родилась дочка Ника.
И только теперь мои «биологические часы» снова стали приостанавливаться. Как приостанавливался этот экспресс на немногочисленных, почему?то безлюдных, станциях, названия которых, к моей, досаде, не объявляли по поездному радио.
За окном вагона как?то разом смерклось. По времени, примерно через час, я должен был прибыть на место. Студенты проснулись. Они доедали свои запасы. Снова любезно предложили хотя бы выпить кофе, попытались разговориться. Но моего знания итальянского было недостаточно.
Я допивал кофе из пластикового стаканчика, когда стеклянная дверь отъехала в сторону, и в купе шагнул контролёр в щеголеватой форме.
Студенты по очереди предъявили билеты. Я тоже извлёк свой из нагрудного карманчика рубашки с короткими рукавами.
Прощёлкав компостером их билеты, контролёр взял мой, с недоумением вгляделся в него, посмотрел на меня…Все же щёлкнул компостером.
— Скоро Барлетта? –спросил я, почуяв неладное.
— Барлетта нон стоп, — ответил контролёр. – Не останавливается.
За окном зашумел ливень. Стало темно, как ночью. В вагоне зажёгся свет. Контролёр вышел из купе.
Студенты теперь смотрели на меня, как на отверженного.
«Как же так? — лихорадочно проносилось в голове. – Я брал билет до Барлетты. Дважды повторил по–итальянски и по–английски. Кассир меня, несомненно, понял».
Нужно было что?то делать.
«С этими русскими всегда какой?нибудь криминал», — сказала по–немецки девушка своему студентику.
Я выдернул сумку из?под сиденья и ринулся из купе в тамбур. Полыхала гроза. Потоки вод низвергались в мигающем свете молний.
«Ехать со всеми до Бари? Там купить билет и возвращаться? А как же Донато, который сейчас уже едет встречать меня в Барлетте?»
Ливень и грохот громов как обрезало. Поезд мчался в тоннеле.
…На первой же остановке я вылетел из вагона вместе со своей сумкой. Экспресс тут же угрохотал. А я остался на слабо освещённом фонарями перроне станции Pescara.
Здесь было сухо. Абсолютно сухо. Зону грозы отрезало отрогом хребта. Какой?то человек в комбинезоне катил по платформе громыхающую тележку с баком, куда он выворачивал содержимое стоящих у скамеек урн.
Я подошёл к нему и, тщательно подбирая итальянские слова, задал два вопроса:
— Когда придёт поезд, на котором можно доехать до Барлетты? С какой платформы он будет отправляться?
Уборщик взглянул на электрические часы, висящие под кровом платформы, подумал и с пугающей неопределённостью ответил, что поезд, возможно прибудет минут через двадцать–сорок. А все такие поезда отправляются именно с этой платформы.
Слегка ободрённый тем, что останется не так уж много ждать, я решился и в наглую спросил нет ли у него мобильного телефона.
Телефон был! Мало того, мне повезло сразу дозвониться до дона Донато.
— Как это могло получиться? Впрочем, у нас на юге всегда проблемы с железными дорогами. Не беспокойся. Сядешь в другой поезд – позвони. У меня начнётся месса. Не я, так кто?то из наших друзей, кого ты знаешь, тебя встретит.
Я с благодарностью вернул телефон владельцу, и тот загромыхал со своей тележкой куда?то в конец длинной платформы.
Дул холодный, совсем не итальянский ветер. Я опустился на скамью, поёжился, взглянул на свои наручные часы. И как молнией пронзило: время на них и на тех, что висели над платформой разнилось на два часа!
Прилетев в Италию, я позабыл перевести стрелки на два часа назад! Потому и ворвался не в свой поезд. Итальянская железная дорога была ни в чём не виновата.
Это упущение было явным следствием все той же моей обесточенности.
«Катастрофа! — зло сказал я себе. – Старость. Склероз. По прибытии в Барлетту немедленно, завтра же, нужно будет снова вспомнить и пережить самый счастливый день. А может быть, пока не поздно, взяться за дело кардинально: вспомнить и пережить все самые счастливые дни вплоть до детства. Буду упражняться всё время пребывания в Италии. Переводить назад стрелки своих «биологических часов». Никаких развлечений. Только море. И две недели сосредоточения. Тем более судьба в лице дона Донато делает такой щедрый дар безмятежного существования.
Дорогие читатели, сейчас многие из вас подумали о том, что я слегка спятил. Что цель моя и самый способ её достижения невозможны.
Посмотрим.
Если вы читали мои предыдущие книги – поймёте, на чём была основана моя надежда.
…Издали послышался перестук колёс, лязг вагонных сцепок. К платформе задом подкатил и замер какой?то обшарпанный и совершенно пустой состав.
Я встал со скамейки и подошёл к раскрытой двери ближайшего вагона.
«Мой ли это поезд?» — растерянно думал я. – «Нет ни одного пассажира…А если он двинется в обратном направлении?»
Но тут на платформе появились два господина с атташе–кейсами и направились к одному из вагонов.
Я добежал до них, расспросил, удостоверился, что этот поезд через пять минут действительно отправляется в нужном мне направлении, что они и сами едут в Барлетту.
Я увязался за ними. Только оказавшись в вагоне, почувствовал, как подмёрз в своей летней рубашке. И как голоден. Ведь кроме нескольких глотков кофе во рту, как говорится, маковой росинки не было с того времени, как я летел в самолёте.
«Подозрительный тип», — подумал один из этих джентльменов, когда поезд тронулся, и я в качестве профессионального попрошайки спросил, нет ли у него мобильного телефона?
Нехотя дал. Так я в третий раз созвонился с доном Донато.
И вот за окном останавливающегося поезда проплыла ярко освещённая надпись. Белыми буквами по синему фону – Barletta.
Я вышел со станции на небольшую привокзальную площадь, где стоя под фонарём, у машины ждал посланец Донато – мой давний знакомый Рафаэль.
Закончились мои железнодорожные злоключения. Началось то, что я позже назвал «путешествием вверх по течению реки Времени».
2.
В сон пробилось отдалённое треньканье колокольчика. Такое, как в школе моего довоенного детства, когда звонили, возвещая о начале и конце урока.
Казалось, я ещё ребёнок, ещё живы мама и папа…
Всем знакомо это шаткое равновесие между сном и бодрствованием.
