Он обернулся к Кларе.
– Я же говорил тебе! Джекоб сумеет. Не знаю как, но сумеет. Просто оно всегда так было!
Все, что он сумел, Джекоб видел и так – в Клариных глазах.
– Я знаю, – сказала она.
И улыбнулась.
Уилл провел рукой по плечу, где серый мундир был вспорот ударом сабли. Помнит ли он, что эти белесые разводы – следы его крови? Нет. Да и откуда? Они же не бурые, а блеклые, почти незаметные. Гоильская кровь.
Он вернул себе брата. У него снова есть брат.
– Расскажите мне все. – Он схватил Клару за руку.
– Это длинная история, – сказал Джекоб.
И уж ее-то он Уиллу никогда не расскажет.
На какой-то миг Джекобу померещились золотые искорки у Уилла в глазах, но, наверно, это были всего лишь отблески утреннего солнца.
«Спрячь его далеко-далеко, как можно дальше».
– Вы только взгляните! Я богаче самой императрицы! Да что там! Богаче Горбуна!
Позолоченные волосы. Позолоченные плечи. Даже Джекоб не сразу узнал Валианта. Он был весь в золоте, только в настоящем, чистом, а не в той вонючей пыльце, которой дерево обсыпало Джекоба прежде.
Карлик промчался мимо Уилла, даже не взглянув в его сторону.
– Ладно, признаю! – не унимался он. – Я был уверен, что ты меня надуешь. Но за столь щедрую плату я хоть сейчас свожу тебя в крепость еще раз! Слушай, как ты думаешь? Дереву не повредит, если его выкопать?
Даже у Лисы в шубе застряло несколько золотых хлопьев. Но она застыла как громом пораженная, глядя на Уилла.
Уилл выковырял из снега крупицу золота, которую карлик в ажиотаже смахнул с волос.
Валиант его все еще не замечал. Он, впрочем, ничего и никого вокруг не замечал.
– Нет-нет, надо выкапывать, – пыхтел он. – Кто вас знает? Ежели я его тут оставлю, вы, может, все золото с него пообтрясете. Ну уж нет!
И чуть не споткнулся о Лису, кинувшись обратно к своему дереву. А Уилл все еще стоял, смахивая снег с золотой крупицы у себя на ладони.
Вот и Клара обменялась с ним тревожным взглядом.
– Пойдем, Уилл, – сказала она. – Нам пора домой.
Она взяла его за руку, но Уилл задумчиво провел рукой по плечу, словно опять ощутил нефрит у себя под кожей.
– Клара права, Уилл, – сказал он, подхватывая брата под руку. – Пошли.
И Уилл послушно пошел за ним, хотя и оглядываясь, будто что-то потерял и не может припомнить что.
Лиса шла с ними до самой башни, но у входа остановилась.
– Я сейчас вернусь, – сказал ей Джекоб после того, как Клара и Уилл с ней попрощались. – Последи там, чтобы карлик все золото собрал, пока вороны не налетели.
На волшебное золото золотые вороны слетались тучами, и от их грая можно было сойти с ума без всяких шуток. Лиса кивнула, но все еще смотрела с сомнением, только не на Уилла, а на Клару. Она тоже про жаворонковую воду не забыла. Да и забудет ли?
Он первым вскарабкался по веревочной лестнице. В верхней комнате среди желудевых скорлупок валялся мертвый лесовичок. Не иначе, это острозуб его прикончил. Джекоб наскоро отодвинул тельце к стене, прикрыв его сухими листьями, и только потом помог подняться Кларе.
Зеркало вобрало в себя их всех, но Уилл первым подошел к нему, разглядывая свое отражение и явно себя не узнавая. Клара встала с ним рядом и взяла за руку, а вот Джекоб, наоборот, отошел чуть в сторону, пока темное стекло не перестало его видеть. Уилл повернулся, в его глазах читался вопрос.
– Ты не идешь?
Значит, забыто не все. Джекоб видел это по лицу Уилла. Но его брат снова был с ним. Быть может, как никогда прежде.
– Нет, – ответил он. – Как же я Лису одну оставлю?
Уилл смотрел на него. Что он видит? Темные фабричные стены? Саблю у себя в руке?..
– Ты хоть знаешь, когда вернешься?
Джекоб улыбнулся.
«Далеко-далеко, как можно дальше, чтобы я не смогла его найти…»
Но Уилл, оставив Клару, снова подошел к нему.
– Спасибо, брат, – шепнул он, обнимая его.
Потом повернулся – и снова остановился.
– Ты хоть раз его встретил? – спросил он.
Джекоб вновь ощутил, как золотой глаз Хентцау выискивает в его лице сходство с отцовским.
– Нет, – ответил он. – Никогда.
Уилл кивнул, и Клара взяла его за руку, но это не он, а Джекоб смотрел на нее неотрывно, когда его братец приложил ладонь к зеркалу.
И они исчезли, и Джекоб остался один и видел уже только самого себя в неровном темном стекле. Самого себя – и воспоминание кое о ком еще.
Лиса ждала там же, где он ее оставил.
– Какова была цена? – сухо осведомилась она, следуя за ним к карете.
– Цена за что?
Джекоб распряг лошадей. Придется отдать их Хануте взамен за вьючную лошадь, которой он лишился. Остается надеяться, что у гоилов его кобыла попала в хорошие руки.
– Какова была цена за твоего брата?
Лиса сменила облик. На ней снова было ее рыжее платье. Ей оно куда больше к лицу, чем все наряды, что она носила в городе.
– Не думай об этом. Цена уже уплачена.
– И чем же?
Просто она слишком хорошо его знает.
– Говорю же тебе. Уплачена. Как там карлик?
Лиса мотнула головой в сторону пристроек:
– Собирает свое золото. Там и за три дня не управиться. А я-то так радовалась, что дерево его вонючей пыльцой обсыплет. – Она глянула на небо. Снова пошел снег. – Ну что, не податься ли нам на юг?
– Может быть.
Джекоб сунул руку под рубашку и нащупал отпечаток моли у себя на груди.
Ну и что? За год мало ли что можно отыскать. В этом мире на всякую напасть найдется свое снадобье.
Между зеркалом и книгой
Неужели и правда прошло уже больше двенадцати лет с тех пор, как я написала первые фразы «Чернильного сердца»? Помню, я тогда сказала себе: «Ладно, это будет история для заядлых книгочеев. Я напишу ее для тех, кто, подобно мне, не может жить без печатного
