поставим на линии и пускай себе тикает. Только одного тиканья мало, надо учесть психологический эффект. Тикает, ну и ладно, покажем его проводникам или машинисту, всегда сыщется парочка храбрецов, отнесут его в поле и — слава труду! Что нам-то от бабкиного будильника в поле? Надо, чтобы грохнуло, чтобы перепугались, заорали и сами в лес убежали… Про устройство бомбы с часовым механизмом мало кто знает, любой шумок сойдет…
— Или вдруг бы засветилось… — добавил Влодек без особой радости.
— Ну и что? — Стефан явно заинтересовался. Остальные слушали в набожном благоговении.
— Ну и ни черта не получается. И чего только мы не вертели, даже головы распухли. Хотели подключить звонок к аккумулятору и соединить с часами, чтобы пошли в определенное время, как же, держи карман. Влодек говорит, напряжение слабое.
— Сколько, шесть вольт? — спросил Стефан. А если двенадцать дать?
— Мало, — устало ответил Влодек. — Надо двести двадцать.
— С этим понятно, а свечение? Свечение тоже не выходит?
— Выходит, почему нет. Можем светить в самом ларце сколько угодно, но часы тоже не тикают и снаружи никакого света не видать…
Все замолчали и впали в задумчивость. Интенсивноумственная атмосфера прямо-таки сгустилась в комнате. Думал даже Лесь, для которого электричество всю жизнь было неким фетишем и черно- магической проблемой.
— А часы надо вернуть моей бабке, — меланхолически заявил Януш к сведению злоумышленников.
— Минутку, — вступил в разговор Стефан. — Белиберда какая-то. Если это просто пустой ящик, зачем его так старательно заворачиваете?
У Януша и Влодека от обиды вытянулись физиономии.
— Во-первых, чтобы никто не увидел, мы уже сами свыклись с мыслью, что это бомба. Внушение — великая вещь. Убедишь как следует себя, так и других убедишь, а нет, так черт знает что можешь выкинуть. Возьмешь да и пнешь ящик ногой или еще что-нибудь…
— И бабкин будильник тю-тю.
— Ну, тогда Януш точно грохнется в обморок.
— Давай соображай на всю катушку. Надо же решать в конце концов!
Четверть часа напряженной умственной эквилибристики только вымотали злоумышленников, собравшихся вокруг тикающей бомбы. Поступило, правда, несколько весьма неординарных предложений: хорошо бы, к примеру, в ларце установить телефон и позвонить в нужный момент, или поместить его в ямку, где кипела бы вода и шел пар… Затем коллектив уныло погрузился в последующие размышления.
И вдруг случилось нечто совершенно неправдоподобное. Тишину прорезал пронзительный, трескучий вой, безусловно исходящий из железного ящика, который до сих пор тикал самым мирным образом.
Что тут началось! Вся банда взлетела и с паническим ужасом уставилась на чудовищное изобретение. Лесь и Каролек бросились было к балкону, Барбара застыла, разинув рот, дабы заорать во все горло, резко подскочивший Стефан сбросил себе на ноги пузырек с зеленой тушью…
— Что ты подключил?! — завопил Януш на Влодека.
— Ничего, клянусь тебе! — каким-то страннным дискантом пропищал смертельно побледневший Влодек.
— Будильник!!!. — простонал Стефан. — Друзья, это же будильник!!!
Лишь немного погодя после жуткого потрясения, заговорщики уразумели необъятность своего счастья. Бомба рычала, как тигр! Мучительная проблема разрешилась просто, ибо старинный будильник шел великолепно, забегая лишь на одиннадцать минут в сутки. Эта неточность была вполне поправима. Яростный звонок вызывал, пожалуй, некоторые сомнения — слишком уж звонко-металлический вой для бомбы, но с этим тотчас справились, обклеив молоточек колокольца скотчем.
— Ну и кретины же мы! Очевидные вещи в голову не приходят, — довольным тоном заявил Януш, заводя будильник для проверки действия… — На который час поставить? Через пять минут?
— Через десять, — буркнул Стефан. — Я так часто не выдержу. Этот жуткий вой не для моих нервов. Кстати, попрошу ботинки тоже включить в накладные расходы — эта чертова зеленая тушь не смывается…
Сидевший в своем кабинете зав слышал, правда, нечто странное, неведомое и весьма пронзительное из комнаты коллег архитекторов, но он уже давно, оберегая свою психику, не любопытствовал насчет тамошних дел. Однако непонятный вой, чуть приглушенный, но тем более нервирующий и ни на что не похожий, раздавался ровно через каждые десять минут и был весьма продолжителен. Зав проследил по часам: полные сорок пять секунд. Одиннадцатый вой он не выдержал.
Пройдя как можно тише, хотя жуткий вой все равно заглушал любой другой звук, он осторожно приоткрыл дверь интригующего помещения и остолбенел.
Шесть человек сидели и, словно загипнотизированные, смотрели на железный ящик, из которого раздавался яростный рев. Судя по лицам, коллеги наслаждались небесной музыкой и видели отверстые райские врата…
Зав столь же осторожно закрыл дверь и решил на всякий случай сходить к психиатру.
Преодолев самую, пожалуй, принципиальную трудность, благородные разбойники встретили менее важные, хотя и весьма тягомотные препятствия. Прежде всего надо было запастись топливом, необходимым для разведения соответственно большого костра.
— Насобираем в лесу хворосту и баста, — с размаху брякнул Лесь, неоспоримо доказав неизлечимость своего легкомыслия.
— Чушь, — категорически запротестовала Барбара. — Хворост всегда влажный, а нам надо сухое дерево!
— Сухое дерево? — удивился Януш. — Где ты в Польше видела сухое дерево?
Барбара была бесспорно права. Самоотверженные налетчики соглашались приступить к процессу сушки дров, растопив печи, однако оказалось, что печей ни у кого нет. Короткое, но пристальное изучение близких и далеких родственников, а также всевозможных знакомых и приятелей привело к выводу: абсолютно все пользуются пошлым центральным отоплением. С горя уже подумывали о не очень нужной мебели, когда вдруг Лесь вспомнил про доски и рейки, которые он припас, скрывая в свое время от жены свои преступные намерения. Постепенно отпиленные и старательно коллекционируемые куски давно просохли — отличный горючий материал почти в достаточном количестве. Запасы пополнили старинным креслом из подвала родителей Каролека. Из расколотых по длине двух ножек кресла получились неплохие факелы. Две другие ножки оставили как есть.
Некоторые трудности возникли в связи с изменением внешности — оное признали насущным и неизбежным. От черных масок отказались сразу, справедливо полагая, что такая классическая деталь насторожит поездную бригаду. Искусственные бороды, усы и парики, может, и сгодились бы, однако никто не знал, где их достать. После долгих дискуссий и раздумий остановились на горбах.
— Это как? Все будем горбатые? — неуверенно спросил Каролек. Януш посмотрел на него вызывающе.
— А почему нет?
— Удивятся…
— Ну и пускай. Удивляться всякий волен. А после расскажут милиции, налетело, мол, несколько горбунов, пусть их поищут тогда…
— Силуэт почти всегда запоминают и описывают, — прервала Барбара. — Он прав, изменим силуэт и порядок. Лиц все равно не увидят в темноте…
Набивку для горбов выбирали старательно, руководствуясь как эстетическими, так и практическими соображениями. Горб старались подогнать по фигуре, разнообразя форму и величину. В этих целях использовали: старые подушки с кушетки, один детский дырявый мяч, одно туловище плюшевого медведя и много-много рулонов туалетной бумаги, которая позволяла моделировать нужную линию. Все это, подготовленное к употреблению, свалили в рабочей комнате вместе с полешками для костра.
Теперь оставалось ждать. Ожидание, хотя и ограниченное последним сроком присылки конкурсных работ через две недели, оказалось вполне достаточным, чтобы довести группу до полного нервного
