тысяч двухсот.
Этот дефицит поверг Леся в полный нокаут. Он понятия не имел, что теперь делать. Домой возвращаться не хотелось из-за неясной супружеской ситуации; к тому же дома его легко могли разыскать сослуживцы. Явиться на службу — об этом нечего и говорить! Гастрономические заведения отпали, ибо там вообще-то надо платить, а деньги он просто боялся трогать. Положеньице! Шляться по городу? Кончать самоубийством? Сдаться в милицию? Что делать?..
В двести восемьдесят пятый раз Лесь бессмысленно осмотрел все бумаги, и, наконец, ему попало на глаза почтовое извещение. Надо было пойти и получить заказное письмо. Может, на почте будет длинная очередь, и он хоть какое-то время там цроваландается.
Родимое почтовое отделение находилось на Мокотове. Лесь доехал туда обстоятельно, кружным путем, с пересадками и самым неторопливым транспортом. Охотнее всего Лесь доставил бы себя на телеге, запряженной флегматичными волами, но этот способ передвижения, увы, был недоступен.
У окощка выдачи корреспонденции не было ни единой души. Лесь с завистью посмотрел на длинный, затейливо извивающийся хвост — оплата счетов и получение денег, — отказался от соблазна постоять в очереди и отдал в окошечко свое извещение. Расписавшись на квитанции, он взял конверт с официальным штемпелем.
К подобным конвертам Лесь испытывал острое отвращение. В таких конвертах обычно поступали вежливые напоминания о неоплаченных счетах. Поэтому не стал читать откуда, торопливо вскрыл, дабы уж сразу заприходовать все удары судьбы, и достал официальное сообщение.
Прочитал и ничего не понял. Прочитал еще раз, третий, четвертый и пятый. Верно, какое-то недоразумение, потому что чудес не бывает, а если и бывают, то не с ним.
Следует напомнить о безупречной трезвости читающего Леся. А в трезвые периоды он относился к жизни куда как реалистичнее, чем после возлияний. В иных отношениях Лесь был пессимист, а последние события эффективно обосновали его пессимизм. Сообщение в заказном письме опрокидывало все, что разумный человек мог бы ожидать от жизни.
Лесь из-за всех своих немалых огорчений усомнился в своем нормальном восприятии мира и в своем умении читать, а потому обратился к стоящему в конце хвоста приличному с виду субъекту.
— Извините, пожалуйста, — зажал обился он. — Не могли бы вы прочитать мне это письмо вслух?
Несколько удивленный субъект посмотрел на лаконичное послание в руках Леся, которое без труда охватывалось одним взглядом.
— А в чем дело? — спросил он. — Тут написано, что на ваш счет переведены какие-то деньги. За картины, проданные в художественном салоне. А что? Какая-то ошибка?
— Спасибо, — торжественно и с чувством ответил Лесь. — Большое вам спасибо..
Субъект из очереди внимательно взглянул на внешне интеллигентного, но неграмотного человека, и пожал плечами.
— Пожалуйста, не за что, — буркнул он, подумав, что в наши времена видимости доверять не приходится..
А у Леся ноги подкосились. Он сел на стул, разложил перед собой на столе бесценный документ и застыл в благостной сосредоточенности.
В его душе вздымалось нечто, напоминающее волну молитвенного экстаза.
Полгода назад он действительно сдал в салон шесть своих картин, оторванных, можно сказать, прямо от сердца. Отдал их на заклание, на гибель — на продажу!.. Поначалу ревниво справлялся об их судьбе, а после, занятый конкурсом, несколько запамятовал, а потом и вообще о них забыл. Никак не предполагал, что их когда-нибудь купят, ведь и цена была назначена немалая. И вот теперь, именно теперь, в трагичнейшую минуту жизни, ему сообщили: все шесть картин куплены!
Событие сие не только возвращало истраченные деньги, но и подтверждало тайное и постоянное самоощущение Леся: он человек выдающийся! Талант!!!
Прохожие на улице Пулавской с удивлением наблюдали за прилично одетым паном, который бежал с подпрыгом и подскоком, бормотал что-то, время от времени громко вскрикивал, останавливался и покрывал пламенными поцелуями небольшой листик бумаги. Какая-то пани даже растроганно вздохнула, убежденная, что пан с таким пиетизмом относится к письму возлюбленной.
Недалеко от Раковецкой оригинал неожиданно прекратил крики и подскоки и замахал таксисту.
В мастерской переживали прямо с утра. Результаты спортлото были напечатаны, однако никто из игравших не помнил чисел, вычеркнутых в субботу. Купоны остались у Леся, а Лесь все не объявлялся.
— Одно из двух, — мрачно бубнил Януш. — Или мы ни черта не выиграли, и этот «мокрый лютик» помер с горя, или выиграли миллион, тогда он с утра от счастья упился.
— А почему ты исключаешь пьянку с горя? — поинтересовался Каролек.
— А у него денег нету. По-моему, у него ничего не оставалось.
— Ну и от счастья тоже не на что упиваться, ведь сразу не выплатят.
— Под залог купонов запросто можно занять у кельнера. У кельнеров всегда есть.
Каролек грустно задумался.
— И какого черта мы пошли в архитекторы?
— Не от большого ума, — усмехнулся Януш, и опять воцарилась тишина.
Немного погодя начала Барбара.
— Интересно, почему это некоторые постоянно остаются в дураках? Смотрите, эти, из Белостока, не спеша обстряпали выгодное свинство. А мы, мало того, честные, так еще вечно летим сломя голову, будто на пожар. И зачем все это?
Януш резко повернулся от стола.
— Вот что, — заявил он решительно. — Категорически заявляю: если эта банда возьмет первую премию, на следующий день я собственноручно надаю по морде Геньке. Пусть хоть моральное удовлетворение будет! А если этого не сделаю, можете меня на четвереньках кнутом прогнать вокруг рондо на Новом Святе!
— А кто тебя гонять будет? — заинтересовался Каролек.
— Все равно. Можете коллективно.
— Хоть бы две тройки угадали! — вздохнула расстроенная Барбара. — Хоть бы свои деньги вернуть!
В комнату заглянул Стефан.
— Этого еще нет?
— Как видишь.
— А дома?
— Никто не отвечает. Шесть раз звонили.
— Ну, попадет он мне в руки. Господи Христе!..
После Стефана визит нанес Влодек, цветом лица несколько напоминающий покойника.
— А, может, случилось что? — простонал он.
— Случится с ним только здесь, — зловеще пообещал Януш. — Сдается работы будет хоть отбавляй.
— Он потерял купоны! — вдруг озарило Каролека.
— Откуда ты знаешь?! — испугался Влодек, чуть не теряя сознание.
— Не знаю, а допускаю…
— С ним все возможно. Мы, наверно, совсем доехали, когда его отправили со всеми пожитками!..
И пока настроение сослуживцев летало на качелях от крайнего беспокойства до полного отчаяния, предмет ожиданий вошел в дверь мастерской и не столько вошел, сколько втанцевал, выделывая радостные пируэты, и с победной песней на устах. Счастливый Лесь припал к ручке пани Матильды, сбросив по дороге вазочку с цветами, затем грациозно притопывая, прошел в коридор и с последним, зажигательным поворотом у самых дверей своей комнаты совершил самое эффектное антраша. В столь великую минуту он и не думал о равновесии, а посему покачнулся и с размаху сбросил плечом висевший на стене огнетушитель.
Огнетушитель упал по инструкции, то есть головкой вниз. Новый, исправный, как выяснилось через
