Ток свежего воздуха явно усиливался. Через несколько метров коридор сузился и понизился. Януш на четвереньках протиснулся в тесную дыру, и ползущая за ним Барбара вдруг заметила, что он как-то странно дрыгает ногой и вроде бы кричит. На всякий случай отползла, толкнув ботинком Леся.
Януш задом застрял в дыре, а руками упирался в какие-то корни, всеми силами стараясь не съехать по крутому, заросшему склону, который не столько увидел, сколько нащупал в чернильно-черной ночи.
— Люди, выбрались! — орал он радостно. — Сдохнуть мне на этом месте, вышли! Господи, падаю! Конец чертовым подземельям!!!
— Что ты говоришь? Не слышу! — нервничала Барбара. — Внимание, назад! Опасность!
Лесь попятился на Каролека, у которого места было чуть побольше.
— Что там еще? Барбара лягается и орет.
Каролек бросил рисовать стрелку.
— Господи прости, может, падает?!..
Гадая, чего там возится Януш, Барбара на всякий случай схватилась за брыкающуюся ногу. Януш повис головой вниз, фонарь выпал, покатился и погас. Вцепившись в ногу Януша, Барбара выползла наружу, задохнулась от счастья, отпустила ногу и съехала следом за ним. Лесь услышал внизу странное барахтанье, рванулся и покатился за друзьями. Последним прибыл Каролек.
Исцарапанные, избитые, счастливые следопыты уселись на корточки на крутом склоне, держась за какой-то ствол.
— Ноги моей больше не будет ни в одном погребе, — восторженно клялась Барбара. — К черту подземелья! Пусть себе туристы вытворяют, что хотят, только без меня!
— Да уж, просто чудо, — приходил в себя Каролек. — Просто не понимаю, как живы остались.
— Психов всегда провидение оберегает, — поучал Януш. — А если бы мы вдобавок были пьяны, всю дорогу вообще песни распевали бы.
— Боже, как есть хочу! — охнул Лесь.
— А где мы находимся? — спросил Каролек.
— Не все ли равно. Главное — на земле. Сориентируемся, когда рассветет. Кстати, у кого есть часы?
— Без четверти час, — сообщила Барбара, осветив часы фонариком. — И всего-то мы там провели неполных шестнадцать часов.
— А мне показалось, шестнадцать лет. Небо заволокло, чертова темень…
— До рассвета еще не меньше трех часов. А если тучи, то и больше. Не сидеть же здесь три часа…
— Давайте попробуем спуститься…
— Темно, как у черта в кладовке. Переломаем руки-ноги…
— Веревку привяжем к этому стволу!
Освещая тьму кромешную единственным фонариком, поддерживая друг друга и подстраховываясь веревкой, начали спуск. Крутой склон внезапно кончился. Ноги почувствовали гладкую твердую поверхность.
— Слушайте, шоссе!
— Интересно, которое. И где мы оказались, черт подери?
— Здесь — гора, тут — низина… Куда идем?
— Никуда, — задыхалась Барбара. — С меня хватит. Хотите, идите, а мне и здесь хорошо. Ног не чувствую, рук не чувствую, вообще ничего не чувствую!
— А я наоборот всего слишком много чувствую, — засмеялся Каролек. — Она права, я тоже остаюсь. Здесь где-нибудь подождем…
Лесь лязгал зубами.
— Холодно, черт. Еще воспаление легких схватим…
— Можно костер разжечь.
— Спустимся с шоссе, — предложил Януш. — Здесь не так круто, соберем сучьев и разожжем огонь. Везде влажно, пожара не будет. Испечем на палках остатки колбасы. Жалко, пол-литра не захватили…
— Что? — оживился Лесь. — Как это не захватили? У меня в кармане плоский бутылек!
— И чего раньше, балбес, не сказал?!..
— Да тренькало в голове, сказать чего-то надо, и забыл…
Из последних сил герои набрали в темноте охапку сучьев, ветвей и коры. Лязганье зубов становилось все громче. Через пятнадцать минут огонь разгорелся; приятное тепло и приятная Лесева бутылка сделали свое дело. Победоносная, но смертельно усталая экспедиция улеглась, тесно прижавшись друг к другу среди густых, переплетенных кустов, у ног потрескивал костерок. Усталые и счастливые голоса попритихли, все реже чья-то рука подбрасывала в огонь сучья, и, наконец, благословенный сон одолел чудом спасшихся первопроходцев.
Паника зава мастерской росла с минуты на минуту. Ложиться спать он и не думал. Не находя себе места, он бегал по всему пансионату и старался избавиться от ужасного кома в горле. Ответственность за жизнь вверенных ему сослуживцев мельничным жерновом лежала на душе. Собиралась гроза, сгущалась темень: он никак не мог найти, где включается свет, погашенный Бьерном. Мерцала лишь электроплитка на кухне, работавшая по неведомым причинам.
Небо затянули тучи, и вокруг пансионата сгустилась кромешная тьма. Была уже полночь, главный инженер отправился на отдых, и зав чувствовал себя отчаянно одиноким. Посидел в какой-то комнате, горько подумал: что ни случись, независимо от причин несчастья, все свалится на него. Эта мысль не давала покоя: он вскочил и снова начал ходить по всему помещению. Выглянул в одно окно, в другое— повсюду ночь, вышел на балкончик над невидимым садиком, и всматриваясь в тдоень, обдумывал способы спасения сослуживцев.
Простоял так довольно долго. Замерз — прохладно и сыро, — собирался уже вернуться в помещение, когда услышал какие-то отдаленные звуки. Казалось, перекликаются голоса. С бьющимся сердцем наклонился, напряженно прислушался, но голоса не приближались. Слышались где-то неподалеку. За кустами поблескивало неверное пламя.
Зав покинул балкон и влетел в комнату к главному инженеру. Тот одетый лежал на постели, в темноте горел огонек сигареты.
— Пан Збышек, там какие-то голоса! — воскликнул зав мастерской. — Вдруг это они?
Главный вскочил в мгновение ока. Спотыкаясь в темноте, они выбежали на балкон, наклонились через парапет, стараясь что-нибудь услышать или рассмотреть.
Негромко переговаривались за кустами, огонек то вспыхивал, то угасал. Никто не продирался через кустарники к пансионату.
— Нет, — вздохнул главный. — Если бы они, вернулись бы сюда. Кто-то в лесу бивуачит.
— В эту пору? И в такую пасмурную ночь? Кто же?
— Может, хиппи? Уже появились в Польше и вроде любят такой образ жизни.
С интересующей начальство стороны долетел ветерок и принес неопределенный, безусловно неприятный воздух. Главный понюхал и скривился.
— Чувствуете?
— Да, похоже, эти гнусные хиппи, — проворчал зав. — Наркотики курят. Ужасный смрад, и как они только выдерживают?
— Похоже на сероводород… И гниль какая-то. Грязны, наверно, до невероятия…
— Боже милостивый, какого рожна полезли они в подземелье! — схватился за голову зав мастерской. — Свод может обрушиться! Вдруг их засыпало?
— Я проверил документацию, — сообщил главный инженер. — Подземелья использовали для водопровода. До самого потока… знаете, коридор спускается вниз… до самого потока все в очень хорошем состоянии. В прошлом году работала бригада водопроводчиков, у них там база была, работали по восемь часов, ели там… Даже какие-то знаки на стенах оставили. Повыше есть контрольный колодец, я надеюсь, выйдут через него.
— Может, и выйдут…
