— Наши пошли! — раздалось вокруг. — Наши пошли!
Мы скакали навстречу артиллерийскому гулу. Над головой со свистом проносились снаряды. Грохот разрывов долетал откуда-то из-под Кшивавербы.
Это шли наши!
В лесу, дожидаясь отставших, я остановил отряд, направил связных к Бритаеву, Белову и Кроту, выслал разведку.
Быстро подтянулись отставшие. Прискакали Моисеенко с Косенко.
— Убитые есть?
Убитых не было.
— Раненые, отставшие?
Отставших тоже не было. Но несколько человек получили легкие царапины...
Лес перерезали просеки и дороги. Мы выбрали дорогу, что вела на восток, к фронту. Обоз растянулся по ней. Выслав боковое охранение и разведку, мы с Хаджи двинулись следом за разведчиками.
За нашей спиной по-прежнему рвались снаряды. Вокруг все гремело. Низко пролетели советские штурмовики.
[314]
Опять заметили колонну, развернулись и пошли полосовать из пушек.
Все мы, наверное, родились в рубашках. Снаряды разнесли несколько бричек и зажгли лес. Убило двух лошадей. Осколками легко зацепило трех партизан. Но все остались живы.
Штурмовики ушли. Пока собиралась колонна, подоспели оставленные Володей Моисеенко наблюдатели.
— Фашисты драпают! — кричали они. — По шоссе сплошным валом валят! Наши прорвались, факт!
По звукам боя определили: прорыв произошел возле Парчева и где-то вблизи Бялой Подляски.
Партизанам не терпелось скорее увидеть своих. Я и сам мечтал об этом, но не имел права отменять меры предосторожности. Снова выслал вперед разведку, а в стороны — боевое охранение.
Через несколько минут навстречу нам, пригнувшись к шее взмыленной кобылицы, вылетел один из разведчиков.
— Товарищ подполковник! Наши!
Мы с Хаджи, не сговариваясь, погнали коней и часа через два оказались в штабе одной из дивизий 47-й армии.
Это случилось 22 июля 1944 года.
А через месяц я уже был в Москве, на Арбате, в знакомом кабинете Патрахальцева. Доложил о выполнении задания.
— Спасибо, — сказал Николай Кириллович. — Спасибо тебе и твоим людям. Работали вы как надо. Разведчиков представить к наградам. А сейчас иди и пиши отчет...
Прежде чем приниматься за отчет, я отослал два письма. Одно — на Дон, родителям, а второе — моему бывшему начальнику полковнику Чекмазову, который когда-то отправлял меня с Брянского фронта в Москву. Мы ведь уговорились, что я напишу ему, как только смогу. А уговор — дороже денег.
* * *
Память о друзьях вечна, как сама жизнь.
Встречаясь с Семеном Яковлевичем Скрипником, мы всегда вспоминаем незабываемые годы войны и наших дорогих боевых товарищей. Многих, к великому сожалению, нет уже среди нас.
[315]
В боях с немецко-фашистскими карателями погиб за Вислой замечательный разведчик Анатолий Седельников. Нет больше Виктора Сураева. Попав из партизанского соединения в отряд фронтовой разведки, Сураев храбро воевал, был еще несколько раз награжден, но в одном из боев его сразила вражеская пуля. Степан Каплун умер в Грозном после тяжелой многолетней болезни. Трагическая случайность оборвала жизнь умного и бесстрашного офицера Горы — Михаила Глумова.
— А помнишь, как Михаил уходил под Барановичи? — спрашивает Сеня Скрипник, и мы долго молчим...
Сам Семен Яковлевич по-прежнему бодр, энергичен и продолжает служить своему любимому делу. Время пощадило Сеню. Мне кажется, что и внешне он почти не изменился.
И по сей день находится в армии Юра Ногин.
Хаджи Бритаев сразу после войны ушел в запас. Инженер по образованию, он работает ныне экспертом в Государственном комитете по внешнеэкономическим связям. Характер Хаджи остался прежним: все такой же шутник и жизнелюб.
Находится в запасе и Герой Советского Союза Антон Петрович Бринский, автор нескольких прекрасных книг о партизанах. Кстати, он очень помог мне советами во время работы над воспоминаниями.
Федор Никитич Якушев — комиссар легендарного Константина Заслонова — вышел на пенсию и живет в Смоленске.
На пенсии и секретарь Пинского подпольного обкома партии, замечательный человек Алексей Ефимович Клещев, с которым меня познакомил в сорок втором году Василий Захарович Корж. Живет Алексей Ефимович в Москве.
Порой дают знать о себе Петр Истратов — мастер цеха на одном из московских заводов, Митя Гальченко — сталевар в Запорожье, Григорий Патык, обосновавшийся на Украине, Василий Гусев, осваивающий целину, Володя Моисеенко, работающий на железной дороге в городе Морозовске.
Федя Степь — Манзиенко обосновался в Одессе и стал работником торговли.
Разведчик Николай Павлович Корж — ныне директор школы в Кожановичах, неподалеку от Житковичей, где начинал подпольную деятельность. Директором школы является и Серафим Павлович Алексеев, командир парти-
[316]
занского отряда, что первым пришел к нам за Бугом, Зная скромность Коржа и Алексеева, я не уверен, слышали ли когда-нибудь ученики тех школ, которыми они руководят, об их подвигах в годы битвы с фашизмом.
Врач соединения Лекомцев живет под Омском. Ныне он — заслуженный врач РСФСР.
Я счастлив, что бывшие партизаны и в мирные дни верно служат своему народу: варят сталь, лечат людей, руководят предприятиями, водят железнодорожные составы...
Тем, кто с оружием в руках отстоял Отчизну в годы испытаний, кто продолжает по сей день честно трудиться на ее благо, не страшна седина. Жизнь, прожитая с пользой для Родины, всегда прекрасна, как песня. А песня не подвластна даже времени.
[317]
Комментарии
1
