— Харьковское высшее лётное училище. Там родился, там женился… Не, женился я в другом месте.
— И давно не летаешь?
— Лет десять. Ты когда медяки в золотые червонцы отливал, у нас машины сыпались и, шо характерно, прямо в воздухе…
— У тебя в этой связи лично ко мне есть какие-то претензии?
— Какие претензии! Это ж я так, для разговору. Ты спросил, я доложил.
Помолчали. Пауза вышла какой-то неловкой. Надо что-то говорить, как-то общаться, но лично беглецу чего не хотелось, того не хотелось. Хорошо, подошла официантка, расставила тарелки, под конец водрузила и графинчик…
— Дочурка, а хлеб где? — строго спросил Анатолий.
— Ой, сейчас принесу! — спохватилась девушка и скоро вернулась с хлебной тарелкой. — Может, вам ещё что-то нужно?
— Не, дорогуша, того, шо нужно взрослым дядям, у тебя ещё нет…
— Ну, как знаете… Приятного аппетита!
— И тебе много разного и приятного! — Пока новоявленный вертолётчик сосредоточенно разливал водку, он выудил из кармана деньги и, отделив купюру, положил рядом с прибором Анатолия: моя доля!
А тот не спеша отставил графинчик и, накрыв денежку рукой, продвинул её по скатерти обратно: а это сдача!
— Знаешь, есть такой неприличный анекдот на эту тему. Не бойся, рассказывать не буду. Но скажу тебе как инженер инженеру: давай прямо зараз и решим этот меркантильный вопрос. От скоко у тебя грошей, сам помнишь? А я знаю, Дорка доложилась. Так тебе токо и хватит, шо на дорогу… И не ломай мне кайф! Могу я хоть раз в жизни угостить такую знаменитость, как ты, а? — без улыбки рассматривал Анатолий знаменитость. А потом, подняв фужер, предложил: «Давай, за удачу!» и залпом выпил. И с неприязнью подумалось: «Надо же, пьёт как воду!»
А шофёр-вертолётчик, как-то совсем по-детски причмокнув, стал подгонять: давай, пей! Пить не хотелось, он давно не пробовал спиртного, и чёрт его знает, как оно подействует. А тут ещё не давало покоя: что там, за спиной? За спиной сквозь грохот колонок слышались и уже не трезвые голоса, и шарканье ног, и звон посуды. Заметив его настороженность, Анатолий, наклонившись через стол и размахивая вилкой с куском рыбы, принялся успокаивать:
— Всё нормально! Ты думаешь, шо стражники твои сюда зайдут харчиться? Ага, разбежались! У них казённых денег на цэ дило нэма! А на свои гулять, так жаба задушит!
— Ты не учел одного: патрули заходят в такие заведения за другим — для проверки документов. И ищет меня не только милиция. «А как минимум три ведомства» — добавил беглец для себя.
— То-то я смотрю, дали тебе погулять аж до Шилки…
— Да ведь я гулял в степях, а не вблизи стратегически важных объектов…
— А! — беспечно махнул рукой шофёр-вертолётчик. — Ты, я бачу, милицейских боевиков насмотрелся, детективов начитался. Так то ж фантастика! Каждую минуту они там кого-то разоблачают, кого-то ловят, кого-то спасают… Сказки это! И ты скажи, чем больше правильных ментов в кино, тем меньше их на улице. Наверно, все в телевизор жить переселились… Говорю, ж тебе, это только в кино они…
«Ещё какое кино, особенно, когда заставляют смотреть его каждый день»
— …А жизни всё не так, в жизни, шо характерно, всё просто. Так шо на погоню, стрельбу и взрывы не рассчитывай. И попадёшься ты им в руки токо по случайности. Подойдут сзади, зажмут с двух сторон, ты и «мама» не успеешь сказать, а уже в наручниках.
— Сам арестовывал? — глянул исподлобья беглец.
— Арестовывал? Не, я токо… — не успел договорить вертолётчик, как его перебил телефонный звонок.
— Ё! Ну, так я ж вам знал… Ну, шо вы там как дети! — выслушав кого-то, рассвирепел Анатолий. — Не, я токо завтра подъеду… Сегодня никак… Чёрт, не слышно… Я перезвоню… Перезвоню, сказал!
Он ещё с минуту пребывал далеко мыслями и от подопечного, и от Шилки, но потом, тряхнув головой, вернулся в кафе «Ингода» и продолжил руководство: «Шо ты её греешь — выпей, оно и полегчает!»
Пришлось выцедить холодную водку, но она так сходу не может расслабить, надо подождать, сколько там… пять, семь минут? А вот шум за спиной здорово напрягал, и хотелось встать и выключить этот чёртов агрегат, что долбил мозги децибелами. Но встал вертолётчик, его снова кто-то вызвал по телефону, и он, чертыхаясь и бросив на ходу «Я зараз!», выскочил из-за стола.
И не успел он отойти, как за спиной послышались лёгкие шаги и рядом кто-то встал. Пришлось повернуть голову: рядом была загорелая женская рука с тонким браслетиком… красная юбка… на юбке разошедшийся шов…
— Мужчина, можно вас на пару слов? — спросила женщина.
— Пожалуйста, — растерялся он и оглянулся: где там вертолётчик? Но рядом было только миниатюрная блондинка с узкими чёрными глазами.
— Я слушаю, слушаю вас, — поторапливал он её. Надо бы встать, пригласить даму присесть, но делать это решительно не хотелось.
— Так я что хочу сказать-то? — наклонилась к нему незнакомка. От неё приятно пахло свежим алкоголем, и накрашенные губы двигались так близко, что пришлось невежливо отвернуться в сторону.
— Мы тут с девчонками празднуем день рождения, так поддержите компанию, — женщина говорила так громко, что в наступившей внезапно тишине — выключили аппаратуру? — её предложение, похоже, слышал весь зал. Он ещё подыскивал слова, как за спиной зарокотал баритон Анатолия:
— О! Какие феминки-малинки в этом городке! — отодвинул он стул. — Прошу к столу!
— Мальчики, так я ведь что говорю-то, вы одни и мы одни, — зачастила блондинка. — Может, составите компанию? — и двумя Руками показала на столик в другом конце зала. Беглец с тревогой поглядывал на вертолётчика: он что, примет приглашение? С него станется! А тот, внимательно глядя на женщину, широко Улыбнулся:
— Извини, подруга, с дорогой бы душой да с такими девчатами и посидеть, и выпить, и па-а- абщаться… Но у нас скоро поезд, — вертолётчик ткнул пальцем в циферблат часов. — А ты ж сама понимаешь, при таком раскладе и начинать не стоит… В другой раз, дорогуша, в другой раз. Прямо как только — так сразу! Обязательно состыкуемся! Договорились?
— Жаль. Значит, в другой раз, — женщину нисколько не смутил отказ и, покачиваясь на каблуках, она медленно поплыла от стола.
— А почему она подошла к нам? — обеспокоился беглец. — Они что, здесь работают?
— Ну, почему сразу проститутки! Они и так дадут, за красивые глазки… Ты ж бачишь, женщины как женщины, и почему это к нам не подойти? Два видных мужика, в полном расцвете лет и некоторых сил… Пропадают бабы без мужиков…
«Пропадают!» — с тоской подумал о своём беглец. Но тут же, не удержавшись, съязвил:
— А ты, значит, входишь в положение одиноких женщин?
— Бывает, — кивнул головой Анатолий. — Приходится себя ограничивать, а то пришлось бы работать, не покладая рук и других жизненно важных органов. — И, тут же рассмеявшись, предложил: — А давай подвалим, а? Я думаю, они нас не обидят, а ка-а-ак мы не обидим! Там за столом такой цветник… И у той, шо подходила, жопка така круглэнька, така аккуратнэнька…
— Кто-то обещал посадить меня на поезд! Или я что-то не правильно понял?
— Сначала оторвался бы не по-детски, а потом можно и на поезд. Нет? Ну, как знаешь! А по сто грамм? И давай на ты! Шо ты всё выкаешь и выкаешь… Не, не, Анатолием Андреевичем меня звать не надо, зови меня Толиком.
— Так мы уже перешли, — напомнил подопечный, и, увидев, как Анатолий наклоняет графинчик к его фужеру, накрыл емкость рукой. — Нет, нет, мне хватит…
— Захорошело? Так ты это… давай закусывай, закусывай! Во! И горячее несут! — Тут и, правда, на столе появилось новые тарелки, и на несколько минут воцарилось молчание. Только нож, само собой,
