Что ж, как мы видим, порой лично сами императоры старались навести хоть какой-то порядок в перемещениях по службе и чинопроизводстве на флоте, но всё знать и всё учесть они просто были не в состоянии.
Помимо строевых офицеров на каждом военном судне российского парусного флота полагался специальный артиллерийский офицер-констапель (на мелких судах констапель был в унтер-офицерском чине). Артиллерийский офицер имел армейское звание (поручик, подпоручик и т.д.). Он отвечал за содержание пушек и артиллерийских припасов, за качество полученного пороха, а также за правильность хранения припасов и профессиональную подготовку канониров. Констапель получал с берега артиллерийские заряды, ядра, перемеривал последние, на соответствие диаметра с калибром пушек, руководил насыпкой пороха в картузы, «снаряжением бомб и гранат», поддерживал чистоту и порядок в констапельскои камере, обучал пушечные расчеты. Констапель был единственным, у кого в обязанностях значилось: «свое дело хранить наивящую опасностью и ревностью, ибо вся оборона корабля на артиллерии зависит».
Так, как артиллерийские офицеры считались на флотской иерархической лестнице значительно ниже строевых, то комплектовались данные вакансии выходцами из самых худородных дворянских семей, а то и вовсе выслужившими офицерский чин унтер-офицерами. Любопытно, что зачастую туда списывали и наиболее безграмотных выпускников Морского корпуса. Шло ли это на пользу общему делу, сказать сложно.
Морские артиллеристы были выделены в отдельную категорию в российском флоте уже в период Азовских походов Петра, однако как единая строевая часть были организованы в корпус морской артиллерии указом Анны Иоанновны в 1734 году. До этого артиллеристы входили в состав команд. Корпус морской артиллерии организационно состоял из четырех батальонов (по три роты в каждом, одна из которых была бомбардирская, а две — канонирские). Командовал корпусом обер-цейхмейстер в ранге контр-адмирала. Он же являлся и членом Адмиралтейств-коллегий и распоряжался всей артиллерией флота. При нем состояли: цейхмейстер (заместитель), два советника и фейерверкер. Батальонами командовали капитаны морской артиллерии. При каждом батальоне имелся так называемый унтер-штаб: адъютант, квартирмейстер, аудитор, профос Ротами командовали лейтенанты, при каждом имелся помощник — унтер-лейтенант. В 1727 году констапели (имевшие до того унтер-офицерский ранг) были переведены в обер-офицеры (самый младший чин). Состав канонирской роты: лейтенант, унтер-лейтенант, два констапеля, 12 унтер-офицеров, 40 канониров, 120 готлангеров канонирских. Всего корпус насчитывал 2050 человек. В 1757 году штаты корпуса были расширены: четыре должности капитана полковничьего ранга, четыре — капитана майорского ранга и две — капитан-лейтенанта ранга капитана.
Во все времена на всех флотах особой фигурой были навигаторы-пилоты или штурманы. Дело в том, что, несмотря на знание навигационной науки, главной обязанностью флотских офицеров было управление парусами и кораблем. Непосредственно штурманские дела считались делом не слишком благородным. Увы, но такова была традиция парусных флотов всего мира!
Из Морского устава: «Когда будет солнце до полудня и после, тогда им господам вахтенным офицерам со штурманами обучать учеников по инструментам усматривать высоту солнца, а особливо когда при восхождении или пред захождением будет солнце близь горизонта, тогда усматривать лицом к лицу; а в ночное время, когда будут ночи темные и звезды будут видимы, тогда показывать смотрение по ноктурналу время часов и снижение, и возвышение Полярной Звезды от поля; так же и усмотрение через инструменты высоту звезды. Паче всего показывать, чтоб знали звание оных звезд и поверение компаса через Полярную и прочие звезды».
Думаю, что многие нынешние морские офицеры согласятся со мной, что и сегодня столь ответственное отношение к обучению практическим навыкам мореходной астрономии можно встретить на наших кораблях достаточно редко. Точность определения своего места в море всегда была (а в эпоху парусного флота в особенности) вопросом жизни и смерти, а потому и учили этому по-настоящему, вбивая в головы учеников знания на всю жизнь.
В российском парусном флоте штурман был обязан перед отплытием судна принять все необходимые штурманские инструменты, морские карты и таблицы синусов и склонения солнечного на судно. В море штурман должен был содержать в исправности штурвал, предохранять компас от железа, четко и грамотно вести штурманский журнал, определять место судна по береговым ориентирам, а в открытом море по светилам, заносить на карту новооткрытые мели и подводные камни, «смело говорить» капитану, если курс идет к опасности. В случае навигационной аварии штурманы шли под суд вместе с капитаном и стоявшим в тот момент вахту флотским офицером
Несмотря на всю очевидность значимости профессии штурмана для кораблевождения, в российском флоте до 1757 года у штурманов вообще отсутствовали чины. Они просто подразделялись на несколько групп в зависимости от опыта и мастерства, различались же между собой величиной оклада. Для обозначения уровня мастерства и опытности штурманов существовали следующие наименования: первый штурман, второй штурман, унтер-штурман, штурман 1-го ранга, штурман 2-го ранга.
В 1757 году штурманы были разделены на две группы: офицеры и унтер-офицеры. Наивысшим офицерским чином среди них был капитанский. Штаб-офицерские чины были введены для штурманов лишь в самом конце XVIII века, при этом на флоте существовало всего пять вакансий. В 1798 году по указу Павла I штурманов снова лишили званий, на этот раз переведя (переименовав) в классные гражданские чины. Соответствующим стало и отношение к ним на флоте, как к заурядным «шпакам».
Спустя некоторое время штурманы были снова определены в офицеры, но получили не флотские, а армейские чины.
Шли по этой причине в штурманы представители самого захудалого дворянства, а то и вовсе выходцы из разночинцев и мещан, в надежде выслужить личное, а если очень повезет и потомственное дворянство. В кают-компании штурманы занимали самые малопочетные места и обслуживались вестовыми в последнюю очередь. Часто они являлись объектами насмешек и анекдотов, именовали же их и вовсе презрительно «халдронами». Известна, к примеру, старая офицерская поговорка, в которой отражено отношение офицеров дворян к неуклюжему неумехе штурману:
Существовали и куда более злые эпиграммы, дожившие с тех давних пор и до сегодняшних дней:
А ведь именно от штурманов зависели правильность курса судна в море и определение его места по береговым ориентирам или по звездным светилам. Штурманы были настоящими париями кают-компании. История донесла до нас несколько имен штурманов, таких как подпоручик Прокофьев, бывший штурманом на легендарном бриге «Меркурий» и первый, кто высказался за принятие боя с превосходящим по силам противником. За этот бой Прокофьев был награжден Георгиевским крестом и чином. Настоящей легендой российского флота был штурман Халезов, совершивший четыре кругосветных плавания. В романе Гончарова «Фрегат «Паллада» Халезов выведен под кличкой Дед. Такая кличка была далеко не случайна. В чинах штурманы продвигались с большим трудом и по возрасту зачастую намного превосходили всех
