уходить из семьи не собирается, и Мила вроде как простила и даже сделала вид, что поверила, будто все там кончилось, но, видимо, ничего не кончилось, а все продолжается.
— Давно ты их видела?
— Недели две назад.
— Значит, продолжается. Я так и думала.
Лана, уязвлённая тем, что сестры скрыли от неё всю эту историю, обрушилась за глаза на Милу: мол, дура она, дура, разве можно такое прощать, выгнать его, и пусть идёт, ещё посмотрим, как он проживёт без нашей Милки, она же ему как мать, накормит, напоит, обстирает, обгладит, спать уложит, а если он думает, что эта коза будет за ним так ухаживать, то он очень ошибается, ей совсем другое от него нужно…
— Да ладно, — сказала Мируся. – Ты?то своего не выгоняешь, а чем он лучше?
Муж Русланы, Виталик, был, и правда, человек беспечный и безответственный, большой любитель выпить и погулять, но с поличным, как Толик, никогда не попадался. В последние годы, не сумев как следует приспособиться к новой жизни, стал пить ещё больше и, выпив, делался агрессивным, срывал зло на Лане, а главное, постепенно переложил на неё все заботы о содержании семьи. Не сказать, чтобы самой Лане это нравилось. К сорока пяти годам за спиной у неё были две попытки развода, нервные срывы, мимолётные истории на стороне, не приносившие, впрочем, большого утешения. В этой маяте, в череде скандалов и примирений выросли у неё дети, а сама она, свыкшись с мыслью, что семейная жизнь не удалась, тем не менее, считала, что надо нести свой крест до конца. Лана успевала работать на двух работах, при этом умудрялась хорошо выглядеть и не терять оптимизма.
Мила, в свою очередь, тоже жалела сестру, говоря:
— Мой Толик хоть дома что?то делает, у него руки ко всему приспособлены – и прибить, и повесить, и починить. А этот (она имела в виду Виталика) ни за холодную воду не берётся, только лежит на диване и смотрит телевизор – футбол да бандитские сериалы, даже ремонтом в квартире бедная Ланка сама занимается.
— Оба хороши, — подводила итог Руся.
Периодически она устраивала то одному, то другому зятю взбучку, они её даже немного побаивались, может, не столько её, сколько В. В., который виделся и общался с ними редко, только на больших общесемейных торжествах, но даже на расстоянии авторитет его срабатывал и заставлял зятьёв хотя бы ненадолго опомниться от пьянок–гулянок.
А насчёт Толика Руся объяснила: на сегодняшний день ситуация такова, что он их обеих любит, то есть и Милу, и ту девицу.
— Это он сам тебе сказал? – удивилась Лана.
— Да, я, говорит, люблю эту женщину и пока не могу её оставить. Так оставь Милу, не мучай. Нет, я не хочу её оставлять, я её тоже люблю.
— Гад какой! Всех он любит. Так не бывает!
— Представь себе, бывает, — усмехнулась Руся. — Бывает, но рано или поздно проходит, потому что человек не рассчитан на такую нагрузку. Так что Милочке нашей, если она действительно хочет сохранить семью, надо просто набраться терпения и ждать.
Лана подумала, что сестра вечно всех защищает, даже тех, кто совсем неправ, вечно она ищет какие?то смягчающие обстоятельства, ей бы адвокатом быть.
— Хорошо тебе, Русичка, ты не знаешь, что это такое, когда муж изменяет, тебе ни тот, ни этот никогда не изменяли, поэтому ты так рассуждаешь. Если б ты побывала хоть раз в жизни в этой шкуре…
И тут она сказала:
— Зато я однажды, очень давно, была в шкуре той девочки из троллейбуса.
— Слу–у–ушай! – осенило Милу. – А может, у неё роман?
Лана оторвала напряжённый взгляд от дороги (они ехали по недавно построенному мосту через глубокое ущелье) и с изумлением посмотрела на сестру.
— Ты чё, совсем?
— А ты думаешь, в её возрасте ничего уже не может быть?
— Я не знаю, что в её возрасте может быть, ещё, слава Богу, не дожила, но точно знаю, что Руся на такое не способна.
— Здрасьте! Влюбиться она неспособна?
— Влюбиться, может, и способна, но поступить так с Володей, обмануть его, предать, бросить – нет, никогда. У неё чувство ответственности такое, что пересилит все другие чувства.
— А как ты думаешь, она Володю любит? Мне почему?то кажется, у них давно уже такие, знаешь, родственные отношения.
— Ну и что? Это, к твоему сведению, ещё крепче.
Владимира Васильевича сестры боготворили, ставили в пример своим непутёвым мужьям и даже подрастающим детям (у обеих были мальчики). Но сейчас, по дороге в С. в них копилось и нарастало против него совсем иное чувство – если не злость, то, как минимум, досада: ведь это он виноват в том, что с Русей что?то случилось. Это он устроил ей такую жизнь, подверг опасности, не уберег…
Чем ближе были они к цели своего непредвиденного путешествия, тем пасмурнее становилось небо, наконец, врезались в стену дождя, который сопровождал их уже до самого города С. В самом городе были из?за дождя пробки, так что пришлось ещё минут сорок тащиться до Инжирной.
— Вот где её по такой погоде носит?
— Да ещё на машине!
Сестры считали Русю плохо приспособленной к бытовой стороне жизни и в отдельных вопросах ощущали себя старше и опытнее, чем она. Именно это обстоятельство добавляло им теперь тревоги и опасений.
7
Моя дорогая девочка! Думаю, пришло время рассказать тебе о любви.
Любовь есть.
Любовь есть болезнь.
Любовь есть болезнь души и тела.
Любовь – это учащённый пульс, повышенная температура, перебои дыхания, головокружение, дрожание рук и подкашивание ног. Любовь – это долгий сердечный приступ, иногда заканчивающийся смертью (Ромео и Джульетта), но чаще – полным выздоровлением.
Любовь – это невозможность ни о чём другом думать, невыносимое томление вдали от объекта любви и щенячий восторг рядом с ним, это беспричинный смех и беспричинные слезы, желание петь, читать стихи, куда?то бежать, лететь… лететь, лететь!
Впрочем, моё объяснение слишком длинно и, скорее всего, никуда не годится. Мой сын (твой отец), будучи совсем маленьким мальчиком, дал этому феномену гораздо более короткое и точное определение. Однажды, прийдя из детского сада, он объявил нам, что любит девочку по имени Света. При этом был необычайно грустным, весь вечер вздыхал и отказывался есть.
— Но как же ты узнал, что любишь её? – очень серьёзно спросил у него отец.
— Понимаешь, папа… Я на неё гляжу, гляжу, гляжу, гляжу и… наглядеться не могу!
Некоторые девушки ждут любви, как прихода первых месячных. Вот–вот должна появиться. Что?то запаздывает. Где же она? Почему у других девочек уже есть любовь, а у меня ещё нет?
Позволь мне кое?что тебе объяснить.
Любовь, как компьютерная игра, имеет несколько уровней: от простенького «он мне нравится» и
