«Московский переулок на своем протяжении дважды меняет название, трижды направление и один раз пересекает сам себя.»
В своём времени я много раз бывал в этих местах. Да и теперь работал рядом. Но я ощущал себя путешественником, попавшим в незнакомый горный массив.
Строения тут были разные — двухэтажные особняки в разной степени обшарпанности, между которыми громоздились многоэтажные доходные дома.
Но на то я и большевик, чтобы преодолевать любые трудности. Благо, я вышел заранее — так что к месту под названием Собачья площадь я вышел вовремя. Пейзаж был чисто московский, коробящий дух питерца — вокруг громоздись дома разной степени этажности.
Вот к одному из крупных домов, имевшихся на заднем плане, я и направился. Там поднялся на второй этаж и постучал в дверь. Её мне открыл мрачный плечистый молодой человек среднеазиатского вида в хорошем костюме. Судя по его глазам, он имел под пиджаком пистолет, да и без оружия этот парень явно много чего умел.
— Я Американец. Меня пригласили в гости.
— «Привратник» кивнул и сделал приглашающий жест рукой.
В это место я пошел по просьбе Дзержинского. Он сказал:
— Сергей, у меня к тебе личная просьба. Сходи, поговори с господами из Бухары. Подскажи им, если что… Это не наши люди, но с ними можно иметь дело.
Итак, я вошел в гостиную, которая была обставлена в духе среднезажиточных мещан конца XIX века. Так, возле стены громоздился громадный буфет, напоминающий готический собор. Я видел подобный в моём времени, в мебельной комиссионке. Правда, тот был на пару калибров поменьше. Но и у того дверцы были чуть не два сантиметра толщиной.
За столь же массивным столом сидели двое людей, которые в эту обстановку никак не списывались. Это были ребята тоже явно из Средней Азии. Но на них красовались очень хорошо сшитые дорогие английские костюмы[141] — то есть, одежда солидных европейских деловых людей. Такие прикиды в столице Советской России в данное время никто не носил. Старые бизнесмены разбежались, новые, нэпманы, пока не появились.
Стол был накрыт богато, имелось хорошее вино и даже водка и французский коньяк. А вот ничего узбекского на нём не наблюдалось. Что, впрочем, и понятно — попробовал бы кто-нибудь изготовить узбекский плов в нынешней Москве. Да и хозяева явно были склонны к космополитизму.
Церемонии приветствия особо не затянулись. Господа явно демонстрировали, что предпочитают европейский деловой стиль. По-русски, кстати, они говорили великолепно, без какого-либо акцента. Что тоже понятно. В университетах Российской империи некоторые ограничения были только для евреев. А остальные, если есть деньги — так учитесь сколько угодно! А у этих ребят деньги явно были.
Между прочим, узбеки вполне пили вино.
За разговором выяснилось, кто они такие. Эти люди принадлежали к течению, которые называли себя младобухарцами.
Дело-то в чём? Бухарский эмират был присоединен к России в качестве вассала. То есть, эмир подчинялся Белому царю, а вот внутри царили нравы, которые немногим отличались от того, что было описано В.Соловьевым в «Повести о Ходже Насреддине».
Сейчас там рулил эмир Сейид Мир Мохаммед Алим-хан. В моем родном городе он построил на Петроградской стороне красивую мечеть и дом, который и в моё время звали как «дом эмира бухарского».[142]
Вступив на трон, эмир попытался исправить некоторые особо душевные восточные традиции: запретил официально брать взятки и использовать налоги в личных целях. Но то ли это ему быстро надоело, то ли ему намекнули: ведь можно и пловом отравиться… В общем, всё пошло как шло.
Перед войной в Бухаре появилось течение «млалобухарцев». Это были представители местных деловых кругов, которые считали: пора бы расставаться с тяжким наследием средневековья и воспринять некоторые европейские обычаи. Я подозревал, что главным тут был вопрос с банковским делом. Ростовщичество прямо запрещено Кораном. Так что коммерческим банкам в таких странах функционировать было трудно. Конечно, выкручивались, но хотелось снять ограничения.
А тут в России случилась революция, затем в Среднюю Азию пришел веселый товарищ Слащов, который продемонстрировал: большевики шутить не станут. Эмир стал вооружаться. Англы, продававшие оружие, требовали наличных. Откуда взять деньги? Правильно — повышать налоги. Кроме того, эмир от большого ума запретил торговлю с соседними территориями, где было Советская власть. А Бухара-то веками являлась региональным центром торговли и ремесел.
В общем, младобухарцы хотели договориться с Кремлем. Они явно были в курсе про надвигавшийся нэп, так что надеялись на лучшее. Насколько я понял из разговора, чекисты разделили сферы влияния. Советские власти будут работать на провинцию. Типа «земля декханам», а младобухарцы — станут обрабатывать столицу. Так что от меня требовалась консультация.
— Господа. Вот хотелось бы знать: многие ли из представителей вашего движения ориентируются на Англию?
Собеседники засмущались от такого лобового вопроса, потом один из них ответил:
— Да, среди нас было много людей английской ориентации. Но мы к ним никогда не принадлежали. К тому же, мы имеем связи в Персии и Афганистане. И прекрасно знаем, что там положение англичан не самое лучшее. Так что они явно не смогут нам помочь.
Что ж, хотя бы честно. Что же касается консультаций, то тут я мог сказать немного. Но хоть что-то. Младобухарцы заявили:
— У нас катастрофическая ситуация с грамотностью. Грамотой владеют, в основном, представители духовенства, которые явно будут против нас.
— Так используйте наш опыт. Мы пишем материалы в газетах так, чтобы их удобно читать вслух. А есть ещё одна идея. Писать агитационные материалы если не в стихах, то в ритмической форме. Чтобы их можно было заучить и провозглашать хоть на базаре, хоть в чайхане. У вас ведь есть народные поэты?
— Да, сочинители и сказители дастанов, нашего традиционного эпоса.
— Вот их и привлеките. Они наверняка будут не против немного заработать.
И тут я вспомнил историю Афганистана моего времени. После вывода советских войск брошенная всеми Народно-демократическая партия Афганистана, на удивление всему миру, продержалась в Кабуле ещё шесть лет! А почему? А потому.
— Вам нужно делать упор на молодежь. Наверняка многие молодым парням не нравится то, что для того, чтобы жениться, они должны платить огромный калым. Не всем девушкам нравится, что они должны всю жизнь ходить в парандже и занимать положение в обществе чуть выше собаки. Вот им и надо говорить о переменах. А молодежь, как вы видели в России, может и горы свернуть, если захочет.
Люди от такого радикализма несколько обалдели, но они понимали — если они это не сделают, сделаем мы. Так что мы расстались вполне довольные друг другом.
На следующий день я был на Лубянке у Дзержинского.
— Как ваши впечатления, Сергей Алексеевич?
— Союзники они очень ненадежные. У нас наверняка с ними очень быстро начнутся разногласия. Но иметь дело с ними стоит. Хотя бы для того, чтобы там укрепиться. Товарищ Слащов извел бандитизм в Фергане. Но тут басмачество может вспыхнуть с новой силой. У них там полно людей, которые умеют воевать в пустыне. А если иметь базы в Афганистане… Так что, на мой взгляд, лучше их давить постепенно. Да, по сведениям РОСТА, в Европе крутится один неприятный человек.
— Вы об Энвер-паше?
— Именно. Насколько я понял, и в Бухаре, и в Хиве есть противоречия между узбеками и туркменами.[143] К тому же местные беи друг друга не любят, каждый не хочет усиления другого. А вот если появится авторитетный человек со стороны…
Дзержинский кивнул. Он внимательно читал отчеты Слащова. Феликс Эдмундович недолюбливал бывшего царского полковника. Но надо признать — тот был не только хорошим воякой и очень вдумчивым
