День-денской с родимой плачетводяница рядышком:«Ах мне больно расставанье,страшен вечер, матушка!»«Ты не бойся, дорогая,отпугну того врага я,и не дам ему в обидуя родное чадушко!» Свечерело. Муж зеленыйпо двору слоняется;в клеть с засовом мать и дочкакрепко запираются.«Дорогое мое чадо,ты не бойся злого гада:над тобой его на сушевласть не простирается».Лишь к вечерне отзвонили, —грохот в дверь наружную: «Эй, жена! Домой сбирайся я еще не ужинал!» «Уходи, злодей, с порога, скатертью тебе дорога, убирайся, душ губитель, в свой затон запруженный!»В полночь — снова грохот в двери,снова им повелено:«Эй, жена! Домой сбирайся!Время стлать постелю мне».«Прочь, нечистый, от порога,скатертью тебе дорога:привыкай, как раньше спал,спать на тине-зелени!»На рассвете — снова грохот,уж заря поля росит:«Эй, жена! Пора до дому:малый плачет, груди просит!»«Ах, родимая! Мне жутко,там остался мой малютка,жалко мне сыночка бросить!»«Не ходи, моя родная!Вражья речь изменчива:ты печешься о дитяти —о тебе не меньше я».«Уходи, злодей несытый,если плачет, — принеси ты,положи дитя к порогу, —поручи нам, женщинам».Над затоном воет буря,в буре крик вздымается:детский плач, пронзивши душу,сразу обрывается.«Ах, родная! Страшно, жутко,это плачет мой малютка,это — мщенье водяногонадо мной сбывается!»Что-то падает. Под дверьюструйка крови алая:дверь в испуге открывая,мать бледнеет старая!Сердце ей сжимает ужас:перед ней средь алых лужиц —безголового ребенкастынет тельце малое![23]