— Ты словно боишься, что я тебя все-таки уговорю или увезу силой, — примирительно сказал он. — От меня вообще ничего не зависит. Суждено тебе — никуда от Москвы не денешься, а не суждено — никуда не денешься из Риги. Я тебя даже звать больше не стану — будет, как будет. Пойдем, проводишь меня.
Внутренний голос как будто разматывал перед ним ленту, на которой дальнейший план был расписан шаг за шагом, и, доверившись этому плану, Раздолбай чувствовал себя волшебником, способным творить чудеса, просто веря в то, что они свершатся. Купить билет на поезд в день отправления можно было далеко не всегда, но он шел к вокзалу, убежденный, что эти билеты ждут его в кассе. Что же он — трамвай остановил, а каких-то несчастных билетов не купит!
— Ну что, интересно проверить, суждено ли тебе ехать в Москву? — спросил он, когда они подошли к башне со светящимися часами, торчавшей маяком на вокзальной площади.
Лампочки часов показывали 20:41. Поезд отправлялся в девять.
— Я знаю, что не суждено, — равнодушно отозвалась Диана.
Раздолбай для нее уже уехал, и она видела перед собой пустую шелуху, отставшую от него на девятнадцать минут во времени.
— Это ты так думаешь, а мы проверим, что думает об этом судьба. До поезда двадцать минут. Сколько шансов, что в кассе можно купить билет?
— Я уйду! — вскипела Диана, сердясь, что пустая шелуха продолжает давить на нее с настойчивостью живого человека. — Если ты приведешь меня к кассам, я уйду немедленно!
— Неужели тебе не хочется испытать судьбу? Ты никуда не поедешь, договорились! Но разве тебе не интересно узнать, суждено ли тебе было поехать? Ждал тебя билет на приключение, от которого ты отказалась, или отказываться было не от чего?
— Я не поеду, даже если будет десять билетов!
— Не поедешь, решили уже. Давай только проверим, была ли у тебя такая возможность.
Он притащил Диану к кассе и наклонился к окошку.
— В Москву на сегодня два билета есть у вас?
Кассирша застучала по клавишам. Раздолбай замер, словно перед ним крутилось колесо рулетки, и шарик подкатывался к сделанной ставке.
— Только плацкарт.
— Давайте.
Он расплатился и помахал прямоугольником билета.
— Видишь, оказывается суждено! Вот твое приключение.
— Зря выкинул деньги. Все равно я никуда не поеду, тем более в плацкарте.
— В поезде доплатим, поменяем на купе.
— Сдай скорее!
— Десять минут осталось, опоздаем на поезд.
Раздолбай схватил Диану за руку, поймав себя на том, что дотрагивается до нее впервые, и потащил за собой. Она уперлась, и гладкие подошвы босоножек поехали по каменным плитам пола.
— Послушай! — взмолилась она, осознав серьезность его намерений с таким ужасом, как если бы ее пленили в игре казаки-разбойники и вдруг стали подвергать настоящим пыткам. — Я не могу никуда ехать, даже если захочу! Мне надо выяснить, что случилось с Андреем. Он мне такой выходки не простит! Но если с Андреем я разберусь, то мама меня убьет точно. Если бы я хоть предупредила ее… Но ее нет дома, она встречает сестру.
— Где?
— На вокзале.
— Так мы тоже на вокзале, пойдем найдем ее!
Раздолбай понимал, что найти кого-то в толчее за десять минут невозможно, и рассчитывал под предлогом поисков притащить Диану к своему поезду и силой затолкать в вагон.
— Куда ты меня тащишь?! — чуть не плакала она, когда он волок ее по переходу.
— На перрон, искать твою маму! Найдем — значит, судьба. Не найдем — не судьба.
Он притащил ее к желто-синим вагонам. До отправления оставалось пять минут. Перрон был заполнен отъезжающими и провожающими людьми, между которыми было трудно лавировать, держась за руки, и Диана то и дело в кого-то врезалась. Раздолбай всматривался в толпу, выискивая ее маму, но делал это затем, чтобы ни в коем случае с ней не встретиться.
Ему было очевидно, что мама положит авантюре конец, и он готовился, увидев ее, тут же скрыть Диану за чьей-нибудь широкой спиной. Смутно помня лицо женщины, кормившей его несколько часов назад домашним борщом, он ориентировался на бежевый костюм, и это его подвело.
— Мама! — крикнула Диана, хватая за руку даму в оливковом платье.
— Диана!
«Черт, прямо у нашего поезда! — обреченно подумал Раздолбай. — Как я проглядел?! Зачем она переодевается по десять раз на дню?»
— Мама, меня увозят в Москву! — пожаловалась Диана.
— С какой стати?
— Завтра в ЦДРИ Полунин с «Лицедеями» выступает. Я предложил на день съездить, — начал оправдываться Раздолбай, которому не хотелось выглядеть дерзким похитителем.
— Ну и прекрасно. Съезди, развейся, — сказала мама так просто, словно речь шла о соседнем дворе.
— Подожди, как… Ты отпускаешь меня? — растерялась потрясенная Диана.
— А что? Экзамены ты сдала, у тебя день рождения. Молодость бывает один раз, должно быть весело.
— Он мне то же самое говорил!
— Видишь, как мы с ним сходимся.
О таком союзничестве Раздолбай не мог даже помыслить.
— Ночевать будешь у дяди Руслана, поняла? — распорядилась мама. — Позвонишь мне от него, как приедешь.
Диана была близка к истерике.
— Подожди, мама, ты серьезно, что ли? Посмотри, в чем я?! В марлевом сарафане и босоножках!
— Подберем тебе одежду, — успокоил Раздолбай.
— Вы сошли с ума! Оба!
— Вы едете или нет? — строго спросила проводница. — Убираю подножку.
— Едут, едут, — ответила Дианина мама.
Раздолбай предъявил билеты. По составу уже пробежала предотправная дрожь, и им разрешили войти не в свой вагон.
Потерявшая волю Диана поднялась по железным ступеням в тамбур, подталкиваемая в спину услужливой рукой Раздолбая и напутственным взглядом мамы. Проводница накрыла подножку металлическим люком.
— Я что, действительно уезжаю?!!
Состав дрогнул и тронулся.
— Если Руслана не будет, звони Новицким, остановишься тогда у них! — прокричала мама, делая несколько торопливых шагов за поездом.
Проводница стала оттеснять их в глубь тамбура, чтобы закрыть дверь.
— Подождите! — воскликнула мама, и на секунду Раздолбай подумал, что она опомнилась и хочет выхватить Диану обратно.
Но мама рванула молнию на своей сумке, порылась внутри и протянула Диане с перрона свою косметичку и баллон дезодоранта.
— Малахольные пассажиры, — пробурчала проводница, захлопнув наконец дверь.
Диана стала колошматить Раздолбая кулаками в грудь.
Она изображала ненависть и отчаяние, но в ее озорных глазах горел восторг.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Вагон, в который они вошли, оказался купейным, и, заплатив проводнице разницу с плацкартными билетами, Раздолбай получил два свободных места, будто специально приготовленных провидением.
— Все, как ты предсказывал, — обреченно усмехнулась Диана. — Осталось только в вагоне-ресторане поужинать.
Он снисходительно хмыкнул, объясняя эту обреченность тем, что она сдается на его милость, и почувствовал себя укротителем, загнавшим в клетку пару бешеных пантер, одной из которых была Диана, а другой — сама Судьба. В Бога он теперь верил безоговорочно. То, что в кассе оказались билеты, а в купейном вагоне два свободных места, можно было списать на удачное стечение обстоятельств, но встреча с Дианиной мамой, которая с необъяснимой легкостью разрешила им уехать, казалась ему таким невероятным событием, что он мог объяснить его только вмешательством высших сил. Он считал, что обрел секрет, открывающий путь к исполнению любых желаний, — нужно как следует попросить и, когда внутри щелкнет «дано будет», прислушиваться к внутреннему голосу и делать, как он подсказывает. Недобитый скептицизм упрямился, возражая, что роль Бога могли сыграть интуиция и немного везения, но Раздолбай прибавлял к последним впечатлениям прежний опыт, и перед ним складывалась конструкция, в центре которой мог находиться только Бог и ничто иное. Он вспоминал, как обращался к высшей силе, не желая, чтобы его первой девушкой стала Кися с пухлыми коленками, и соблазнение сорвалось. Вспоминал, как взмолился: «Господи, если бы я жил отдельно!», и в тот же вечер отчим разбил банку с маслом. Один-два случая могли быть совпадениями, но три — выстраивались в очевидную систему: Бог слышал его обращения, выходил на ответную связь через «внутренний голос» и вмешивался в течение жизни как будто случайными событиями.
Верить в Бога было приятно. Раздолбаю нравилось, что у него есть всемогущий покровитель, мудрые советы которого он слышит внутри себя, и он готов был выполнять эти советы с полным доверием. Но покровитель шепнул, что советов пока достаточно, и умолк где-то под сердцем, оставляя его с
Дианой один на один.
— Идем в вагон-ресторан? — предложил Раздолбай.
