компрессы, как заклеивать пластырем, как смазывать мазью.
Ну и как можно поверить в реальность происходящего, если самый красивый мужчина бережно ухаживает за моей грудью, обещая при этом сотворить еще нечто тако-ое-е… что даже не выразить словами?
— Линн, при малейших проблемах — жжении, температуре, болях или еще чего-то, звони мне, даже если это глубокая ночь. Не принимай снотворное, а обезболивающее я тебе оставляю. Я не буду тревожить тебя сегодня вечером, приеду завтра утром. Кстати, не вздумай устроить пробежку, на улице холодно, а тебе надо беречь грудь.
Последовала еще тысяча советов, он проследил, чтобы я сделала первый компресс, проверил, чтобы выпила лекарство, в сотый раз повторил о необходимости беречь грудь и не высовывать носа на холод, поставить нагрев квартиры на более высокую температуру… рассовал продукты из корзины по полкам холодильника (я ужаснулась тому, сколько всего мне наготовил Свен, на этом можно продержаться до весны!), поцеловал меня на прощание, и наконец за Ларсом закрылась дверь.
Вот и пойми его, то заботливый, как настоящая клуша-наседка, то способен отшлепать за малейший проступок, даже не проступок, а просто легкое неподчинение. А порку флоггером предложить в качестве поощрения за хорошее поведение. И еще готов ждать, когда я попрошу меня изнасиловать.
Вот последнее, кажется, можно бы и сейчас… Но я понимала, что Ларсу нужно все сразу. Стопроцентное подчинение во всем. Стоит разобраться, нужно ли это мне.
Меня не было в Стокгольме всего неделю, а казалось — целую вечность. Хотелось увидеть людей, пройтись по любимым местам, посидеть в кафе, но я понимала, что Ларс прав, на улице не лето, уже декабрь, причем холодный на сей раз, легко можно застудить свою драгоценную грудь.
Но я все-таки позвонила. Привычно — бабушке, я ей звонила все эти дни, сказала, что слегка простужена, потому приехать не смогу, посижу дома, потом Оле с сообщением, что произошло. Оле, кажется, доволен. Чему, тому, что у меня пирсинг, что я буду жить с Ларсом или что он все же не виноват в смерти девушки? Странно, почему их с Анной до сих пор интересует Ларс, если уже ясно, что его алиби не вызывает сомнений?
Немного погодя позвонила Марта. Это меня удивило, мы не слишком часто общались, а уж по телефону тем более.
— К тебе можно зайти? Мне любопытно посмотреть на пирсинг. Оле сказал, что Ларс берет тебя в качестве нижней к себе.
— Приходи.
Я смущена такой осведомленностью Марты. Оле трепло, надо осторожней.
Марта явилась быстро, будто звонила из-за угла. Она пришла в восторг от пирсинга, заставила подробно рассказать, как все происходило, и что я чувствовала. Говорила и говорила, что-то спрашивала, о чем-то незначительном рассказывала… Но я чувствовала ее напряжение, словно Марта либо пыталась что-то выведать или, наоборот, скрыть.
— А чем вы здесь занимались, пока я развлекалась на острове?
Марта махнула рукой и плюхнулась на диван:
— Курт изводил полицейских и собирал разные официальные сведения. Улоф вывернул наизнанку все, что только мог, в компьютерах у твоего Ларса и моего Оскара.
Меня потрясли оба имени. Марта назвала Оскара своим? Но больше обеспокоило сообщение о компьютере Ларса. Какой кошмар, а если Ларс об этом узнает, и узнает, что я знала?!
— Но это же незаконно!
— То, что делает Улоф? Конечно, но его ничем не испугаешь.
— Знаешь, мне совсем не нравится то, что мы делаем. Все это расследование само больше смахивает на криминал, чем то, что мы расследуем. К чему подозревать Ларса Юханссона дальше, если уже точно известно, что он был на острове и даже перед камерами киношников? Анна подозревает, что убить мог кто-то другой рядом с ним. Кстати, ты завала Оскара своим? Это тот, которого я видела в баре?
— Да, у Ларса один приятель Оскар.
— А почему он твой?
— Потому же, почему и Ларс твой.
— Ты… у тебя с Оскаром что-то было?
— Не что-то, а секс и две сессии БДСМ.
Я шепчу:
— Ты с ума сошла!
— А для чего же нас к ним приставили? У Оскара рука жесткая… До сих пор на животе сплю и душ только теплый. А тебя Ларс порол?
Я не хочу, чтобы кто-то знал о том, что творилось в библиотеке за закрытой дверью, Ларс прав: это наше с ним и только наше.
— Нет. С меня дырявой груди хватит.
— Ничего, выпорет.
— Ну уж нет!
Марта смеется:
— А тебе понравится.
Я повторяю:
— Ну уж нет!
— Я тебе вот что хочу сказать: поменьше рассказывай Анне и Оле.
Словно услышав, что говорят о нем, звонит Оле:
— Линн, общий сбор через час. Нужно прийти.
— Мне нельзя выходить на улицу, там холодно.
— Оденься теплей, это обязательно.
Приходится идти. Я действительно кутаюсь, и мы пробегаем до Арки Боффиля быстро, почти не оглядываясь.
В офисе все в сборе. Анна сухо приветствует нас с Мартой, Оле о чем-то беседуя с Улофом, только кивает. Курт мотает головой:
— Линн, отдых на острове пошел тебе на пользу. Похорошела.
— Вот именно: отдых вместо работы! — недовольно морщится Анна.
Я вскидываю голову:
— Я сделала все, что требовалось: попала к нему в дом…
— И в постель?
Я сверкаю на нее глазами.
— …попала к нему в дом, выспросила у слуг и окружающих все, что только можно о том дне. Что еще нужно?
— Ты должна знать, чем Юханссон занимается здесь в Стокгольме и с кем общается.
— Со мной!
— Вот сейчас ты здесь, а он где?
— Не знаю.
— А говоришь, все вызнала. Ладно, хватит болтать, показывайте, что наработали.
Я сижу, как на иголках, потому что в любую минуту Ларс может позвонить и услышать чужие голоса, что тогда? Анна смеется:
— Отключи телефон.
Я отключаю.
Первым рассказывает Курт. Он действительно раздобыл много информации. Рассказывает о погибшей Кайсе Стринберг подробно, с именами, датами и комментариями. Услышав имена Бригитты и Паулы, я чуть вздрагиваю и ловлю на себе внимательный взгляд Анны. Да что она за нами следит, словно строгая наставница?! Я к ней не нанималась… Нанималась, конечно, но это не дает им с Оле права вот так контролировать каждый шаг.
Я прикладываю руку к груди, якобы вздрогнула из-за боли в ней.
— Линн, ты была в доме. Юханссон ведь тоже дружил с этой Кайсой, не догадалась осторожно расспросить там?
Я вскидываю глаза с усмешкой:
— Ну почему же, догадалась. Только когда Ларс дружил с Кайсой, он жил не в замке. Это дом деда, а у него квартира в Стокгольме.
— Купил? Где?
— Пока не знаю.
— Нужно узнать.
Когда начинает рассказывать Улоф, я чувствую, что слушать просто не могу. Сначала он подробно рассказывает об Оскаре. Все, начиная с дня рождения и полного имени до последних предпочтений в выборе белья. Есть и о его связи с Мартой. Сама Марта сидит красная, как рак, старательно делая вид, что это ее не касается. Когда Улоф рассказывает о прошедшей сессии БДСМ, она не выдерживает и взвивается:
— Откуда у тебя все это?!
Тот разводит руками:
— Проверка почты, записи в блогах, его собственный комп…
Оле смеется:
— Видите, что может разузнать один умный мужчина, не подставляя зад под плеть и не дырявя грудь?
Я вдруг понимаю, что сейчас он также подробно будет излагать все о Ларсе, и хотя мне до щекотки в животе хочется узнать о Ларсе как можно больше, при мысли о комментариях наших с ним занятий в библиотеке становится худо. Поднимаюсь со словами:
— Зачем тогда нужны мы? Я не буду этого слушать!
Но уйти не успеваю, Оле добавляет:
