– Привет, Глеб, как твой выходной?
– До этого момента все было отлично, Платон Аркадьевич! – с кислой миной признался я, предчувствуя неладное.
– Глеб, завтра надо будет выйти на работу. У нас завал, клиентов полно!
– Завтра же воскресенье, а это по нашему российскому трудовому кодексу всю жизнь был выходной! – предпринял я робкую попытку сопротивления.
– Глеб, не строй из себя идиота! – рассердился шеф. – Какой трудовой кодекс? В девять жду тебя в офисе, и не опаздывать! – И видимо, чтобы хоть чуть-чуть подсластить пилюлю, добавил: – Оплачиваю время по спецтарифу. До завтра. Пока.
– А-а-а-а…
Попытка быстро выстроить цепочку контраргументов была прервана короткими гудками.
Черт. Черт. Тридцать три черта, чтобы не сказать хуже! Шеф – человек серьезный, слов на ветер не бросает… Ровно через пять минут он ждет меня, честного и трудолюбивого менеджера, на рабочем месте. А я от него еще весьма далеко. Никак не в пяти минутах…
Найдя телефон с пиликающим будильником под подушкой, я вспомнил, как утром несколько раз его переводил, чтобы поспать еще немного. Проклиная свою дурацкую привычку поспать «еще пять минут», я бестолково заметался по квартире, чертыхаясь и роняя вещи.
В то утро все было против меня – сначала я споткнулся об отвалившийся плинтус, который все никак не мог собраться прибить, потом оказалось, что в душе течет шланг и пришлось вытирать пол вонючей мокрой тряпкой. На ходу дожевывая бутерброд с колбасой, я кое-как оделся и выскочил на улицу. Ждать автобуса было некогда, и я решил поймать попутку. Может, хоть так доберусь быстрее…
Телефон зазвонил, когда я сел в машину. Абонента я угадал раньше определителя.
– Глеб, сколько тебя можно ждать?
– Платон Аркадьевич, уже скоро! Одна нога здесь, другая там, – оправдывался я. Водитель ухмыльнулся и нажал на газ.
– Глеб, хватить конопатить мне мозги, где ты? Либо через пять минут ты тут, либо через десять пеняй на себя.
– Платон Аркадьевич, – протянул я голосом козленка, которого поймал волк. Но на противоположном конце уже звучали короткие гудки.
Настроение было скверным. На работу опоздал, в спортзал сегодня точно не пойду… А главное – в очередной раз срываются планы провести время с Катей. Скоро вообще забуду, как она выглядит!
Да и вообще… В квартире все разваливается, а мне некогда прибить плинтус и починить шланг от душа. Ведь не в первый раз заливаю всю ванную! А позавчера звонила мама… Я в который раз пообещал ей «зайти завтра», и это «завтра» все никак не наступало – уже две недели, между прочим! Да еще много чего нужно сделать, и когда это все успеть – просто ума не приложу.
За этими грустными мыслями я не заметил, как мы подъехали к автосалону. Рассчитавшись с водителем, я вышел из машины, предвкушая «приятную» беседу с шефом. Дальше все произошло как в замедленной киносъемке… Я с ужасом увидел через стекло автомобиля оставшиеся лежать на заднем сиденье коммуникатор и кошелек. МОЙ сотовый и МОЙ кошелек. Водила резко дал по газам.
– Сто-о-о-ой! – крик отчаяния вырвался из моей груди вслед уже разогнавшемуся автомобилю.
Машина с каждой секундой уносилась все дальше и дальше. Перед моим мысленным взором тоскливо проплывали заработанные потом и кровью двадцать тысяч рублей, оставленные в кошельке на сиденье. Все надежды на новый костюм испарились вместе с умчавшимся водилой. То-то он обрадуется, обнаружив находку! Хорошие чаевые получились.
В коммуникаторе были все контакты, все клиенты, все связи, все пароли к кредитным и дебетовым карточкам, да мало ли чего еще… В завершение блокбастера «Мое поганое утро» мимо промчалась иномарка – аккурат по луже, обдав меня с ног до головы.
– Козел! – выругался я сквозь зубы. Капли грязной холодной воды стекали по моей еще минуту назад белой рубашке. Не знаю уж, какая именно из этих капель стала последней, переполнившей чашу моего терпения… К горлу подкатил комок. Стыдно признаться, но мне, взрослому парню, хотелось плакать. Хорошо хоть разучился, а то бы совсем красавцем был!
На секунду мелькнула мысль о том, что я, возможно, сам виноват, раз не проснулся вовремя, но я быстро отогнал ее. Ведь сегодня воскресенье – выходной день. Все нормальные люди отдыхают со своими семьями или даже еще спят. Так чем я хуже их? Только тем, что мне не везет? Стою такой вот 27-летний неудачник, сутулый и грязный, лишившийся денег и телефона, с отчаянием на лице – и едва сдерживаю слезы. Знаю, что меня ждет взбучка от начальства. Выгляжу так, будто пил всю ночь, а потом спал в парке на скамейке…
И вдруг я заметил, как смотрят на меня прохожие. Они ехидно улыбались. Точно так же смотрел я с час назад на выезжающих жильцов, уронивших пианино.
Видно, не стоит смеяться над чужими неудачами – ведь всегда успеешь нарваться на свои!
Работа не волк, но съесть может
Первым человеком, которого я увидел, войдя в офис, была Настя – очаровательная длинноногая девушка модельной внешности. Официально она считалась секретаршей шефа, и ее работа заключалась в том, чтобы радовать глаз клиентов. Впрочем, все подозревали гораздо большее… Вслух, однако, говорить не решались, ограничиваясь восхищенным созерцанием.
Встреча с ней обычно воодушевляла меня, но в этот раз лишь усугубила тоску. В таком жалком виде появиться перед красавицей, к которой были неравнодушны все мужчины в офисе, – хуже не придумаешь.
– Привет, Глеб, – Настя улыбнулась, словно не обращая внимания на мой весьма плачевный вид. – Как спалось?
– Отлично, Насть. Просто великолепно! – выдавил я, безуспешно пытаясь изобразить хоть какое-то подобие улыбки. Впору вешать табличку «Извините, мой улыбатор временно вышел из строя!».
К счастью, притворяться слишком долго не пришлось – шум за спиной заставил меня обернуться. Казалось, будто стадо бизонов несется по прерии, и горе тому, кто окажется у них на пути…
То, что я увидел, меня не порадовало. Лучше бы уж это были бизоны, тигры, крокодилы… Расталкивая сонных сотрудников, прямо на меня с неотвратимостью стихийного бедствия надвигался шеф, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
Платон Аркадьевич был очень жестким начальником. К нему нередко приезжали серьезные люди на черных «мерседесах», и по нашей конторе упорно циркулировал слух о том, что шеф – бывший полковник какой-то из спецслужб, то ли ФСБ, то ли СВР. Точных сведений об этом ни у кого не было, но на один из корпоративов, посвященных Дню Победы, приехал генерал военно-воздушных сил и лично подарил шефу именные часы. Доподлинно было известно только одно: шефа сердить опасно. И в справедливости этой истины мне предстояло убедиться лично в самое ближайшее время.
– Ты пьян? – спросил он, брезгливо поводя носом, словно почувствовав запах алкоголя и вчерашнего перегара. Даже точно зная, что трезв как стеклышко, я почувствовал себя так, будто меня поймали.
– Нет, Платон Аркадьевич, просто машина обрызгала, – ответил я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно и спокойно, но получилось не очень. Прямо как двоечник «на ковре» в кабинете директора школы…
– Я же тебе нормально вчера сказал: быть к девяти утра, у нас много работы. Клиенты ждут. И кого я к ним пошлю? Вот этого бомжа, который стоит передо мной? – продолжал давить шеф.
Водопад начальственного недовольства продолжал литься еще минут пять. Само по себе я бы это вытерпел, не привыкать. Но вот моральная экзекуция на глазах у Насти была особенно унизительна… Правда, жизнь уже научила меня тому, что конфликтовать с начальством, доказывая свою правоту, – занятие сколь бессмысленное, столь и опасное, и поэтому я терпел. Опустив голову и разглядывая белоснежную плитку со следами своих грязных ботинок, я демонстрировал шефу покорность и осознание своей вины.
– Приведи себя в порядок и иди к клиентам. Упустишь хоть одного – светлого будущего тебе не
