журчащим по ее краю ручьем. Баурджин глянул на полянку – и замер, увидав у ручья… сияющую золотой парчой юрту… Наверное, ту, о которой и рассказывал давеча Гамильдэ-Ичен. Мол, демон там какой-то должен быть, в этой юрте. А что нам, фронтовикам, демон? Видали мы демонов на Четвертом Украинском – куда там всей нечисти! А, говоря конкретно, демон – есть ненаучный факт, с помощью которого церковники объегоривают несознательное население в корыстных целях. Ну уж советского генерала, да к тому же – фронтовика-разведчика – объегорь попробуй! Не родился еще тот демон!
Так рассуждал Баурджин – генерал Дубов, – чувствуя где-то глубоко в подсознании импульс жуткого страха – он словно бы кричал: беги, беги, беги!
Юноша усмехнулся:
– Ага, сейчас, побежал! Надоело уже сегодня бегать-то? Что я, нормы ГТО сдаю, что ли? А ну-ка зайдем, попросим чайку переночевать!
Решительно шагнув к юрте, Баурджин дернул вверх полог:
– Мир вашему дому!
Глава 9
Девушка из золотой юрты
Я родился владетелем юрты, что с лебедем сходна,
В дымник облако белое смотрит легко и свободно,
И очаг, будто сердце влюбленное, жарко пылает…
Никто не ответил, и Баурджин, тряхнув головой, повторил приветствие. Странно, но, похоже, юрта была пуста. Интересно, где же хозяева?
– Мир и тебе, незнакомец! – внезапно произнесли за спиной.
Юноша обернулся и вздрогнул, увидев перед собой зеленоглазую красавицу с длинными золотистыми волосами, стянутыми серебряным обручем. Красавица – по виду ровесница Баурджина, а если и постарше, то ненамного – улыбнулась и жестом пригласила войти.
– Только после вас! – галантно поклонился юноша.
– Как хочешь, – войдя в юрту первой, незнакомка обернулась: – Ну, что ж ты стоишь? Заходи, будешь гостем.
Гостем – это хорошо. Баурджин никак не мог сейчас взять в толк – кто эта девушка? Монголка? Найманка? Кераитка? Или, может быть, китаянка? Златовласая, что не очень-то частое явление для этих Богом забытых мест. Хотя, скажем, среди найманов иногда встречаются светловолосые, и не так уж редко, пример тому – сам Баурджин. Но все равно – странно. Здесь, в окруженном дикими горами лесу, и – одна. Как ей не страшно?
– Нет, не страшно. – Девушка засмеялась и показала гостю место у очага. В изумрудно-зеленых, вытянутых к вискам – точно так же, как и у самого Баурджина, – глазах красавицы отражалось желтое пламя светильников – золотых или позолоченных, стоявших на высоких узорчатых треногах. Очаг был обложен черными камнями, а ложа вокруг его – застланы темно-голубым шелком. Ничего не скажешь – богатая юрта. А уж ее хозяйка…
Усевшись, Баурджин исподволь рассматривал девушку, одетую в длинный халат – дээли – синий, с белыми узорами. Дээли был того же покроя, что и у всех прочих кочевников из местных племен, разве что побогаче, а вот лицо… лицо сильно напоминало европейское – прямой точеный носик, припухлые губы, мягко очерченные скулы. Вот только глаза азиатские. А в целом очень симпатичное лицо. Интересно, как эту красавицу зовут и что она тут делает?
– Меня зовут Кералан, – девушка вскинула глаза. – Кералан-Дара. Дара – мое племя, древнее и почти вымершее. Наверное, в здешних местах только я из него и осталась.
– А я… – начал было гость и осекся: похоже, эта девчонка свободно читала его мысли! Да что там «похоже»! Он же ведь не спрашивал вслух, как ее имя, просто об этом подумал, а девчонка взяла и ответила!
Гнусная антинаучная чушь! Бабушкины сказки. Быть такого не может никогда.
– Иногда может. – Кералан грустно улыбнулась. – Этот секрет передал мне мой покойный дедушка…
– Ого, да ты почти колдунья!
– Вот и ты о том же, – тяжело вздохнула девушка. – Местные тоже так считают и почему-то меня жутко боятся – даже жертвы приносят.
– Так это хорошо, что боятся! – воскликнул Баурджин. – Боятся – значит не обижают. Ты ведь одна тут живешь?
– Одна. – Кералан кивнула и вдруг улыбнулась. – А обидеть меня трудно – я владею многими древними знаниями.
– Во! А говоришь – не колдунья!
– Разве я так сказала?
– Ну, почти так… Чай пить будем? – снова почувствовав сильный приступ голода, юноша справедливо рассудил, что коль уж позвали в гости, так уж, наверное, накормят.
Хозяйка юрты всплеснула руками и засмеялась:
– Ах, да! Ты же, верно, голоден. Сейчас…
Зайдя за кошму, отделяющую женскую половину юрты, она принесла оттуда небольшую шкатулку и, поставив на огонь котелок, высыпала на плоский камень черные пахучие листья – чай.
– Да, – радостно кивнул Баурджин. – Чайку сейчас неплохо попить будет. Еще б и поесть.
– Поешь. – Кералан-Дара рассмеялась. – Вообще, ты мне нравишься!
– А уж ты-то мне как! Честное благородное слово!
– Верю, верю. – Девушка с хохотом замахала руками. – У меня как раз есть тушеное мясо. Сейчас разогрею. А ты пока расскажи о себе. Знаешь, в наших местах редко встретишь кого-нибудь, с кем можно вот так посидеть, попить чаю, поговорить…
В зеленых глазах Кералан на миг промелькнула тоска. Настолько безнадежная и лютая, что Баурджин даже поежился, поспешно сделав вид, что ничего подобного не заметил. Даже наоборот, улыбнулся:
– О себе? А что рассказывать-то, коли ты и так умеешь читать мысли! Ну-ка скажи, как меня зовут?
Поставив на огонь жаровню с мясом, девушка уселась на корточки прямо напротив гостя, так, что распахнувшиеся полы ее дээли обнажили стройные ноги.
«А она ведь смуглая! – почему-то подумал Баурджин. – Или просто загорелая? Ну да, лицо – явно загорелое… Значит, много времени проводит на открытом воздухе. Охотница?»
– Да, охотница. – Юная хозяйка улыбнулась и вдруг снова нахмурилась.
– Не могу! – немного погодя призналась она. – Не могу прочитать твои мысли!
– Но ведь только что же читала!
– То были твои мысли обо мне. А вот что касается всего остального… Ты закрытый. Настолько плотно, что… Что мне ничего про тебя не узнать. Да, бывают такие люди, и ты – один из них. Хотя… – Кералан подвинулась ближе, так, что изумрудные глаза ее вдруг оказались огромными, как бескрайня весенняя степь, а губы… губы…
Баурджин дернулся вперед и, притянув девушку к себе, крепко поцеловал. Прямо в губы!
– Ого! – лукаво улыбнулась красавица. – Тебе нравится вкус поцелуя? Странно для монгола.
– Я не монгол, я найман.
– Невелика разница! А ну-ка, еще!
Гость с удовольствием повторил, и на этот раз целовал девушку долго, умело и нежно, так, что та застонала…
– Ах… Как же тебя все-таки зовут?
– Баурджин… – прошептав, юноша снова прильнул к зовущим девичьим губам.
Руки его скользнули под шуршащий шелк халата, погладив и обнажив плечи, грудь… К груди-то Баурджин и перешел, предварительно поцеловав шею. Ах, сколь восхитительно было ласкать твердеющие соски языком, чувствовать, как трепещет девичье тело, как жаждет любви… А руки тем времени уже гладили стройные бедра, залезали в пупок, ниже…
– Ну… – широко распахнув глаза, жарко воскликнула Кералан. – Раздевайся!
И, сбросив на пол дээли, обнаженная, улеглась на ложе… Юноша проворно освободился от одежды…
– Как хорошо, что я тебя встретила… Нет, правда. Не веришь?
– Верю.
Обессиленные, они лежали рядом, и голова девушки покоилась на груди Баурджина.
– Ты так и не рассказал о себе, – шепотом напомнила Кералан.
Юноша улыбнулся:
– А что рассказывать-то? Родился, учился, женился… Вернее, еще не женился, не успел. Пойдешь за меня замуж?
– Нет.
– Ну вот, так и знал!
– Не обижайся! – Кералан подняла голову и пристально посмотрела парню в глаза. – Мы, дара, имеем право жениться и выходить замуж только за своих.
– Так ты же говоришь – нет их.
– Значит – ни за кого. Такие у нас обычаи…
– Ты охотница?
– Да… Как ты узнал? – Девушка встрепенулась. – Тоже читаешь мысли?
– Тоже мне, секрет! Ты свое тело видела, смуглянка-молдаванка?
– Что? – не поняла Кералан.
– Ну, загорелое у тебя тело, вот что, – охотно пояснил гость. – К тому ж – подтянутое, мускулистое. Значит, много времени проводишь в движении, в седле…
– Да, у меня есть табун. На случай неудачи в охоте.
– И часто бывают неудачи?
