знал о её щедром даре Историческому обществу и о её неустанных усилиях по реставрации фермы и основанию музея. Всё это требовало средств, и ей пришлось немало поуламывать прижимистые семейства Мускаунти, чтобы заполучить денежные пожертвования и фамильные реликвии. Она организовывала программы для школьников, и у них появлялся неистребимый интерес к наследию предыдущих поколений. И закончить свою хвалебную песнь Квиллер не мог, не воспев того восхитительного печенья, которое как из рога изобилия выходило из её кухни.
Он опустил тот факт, что все трое её мужей умерли неестественной смертью: Гаф – от пищевого отравления, Кобб стал жертвой несчастного случая, а Флагшток… о Флагштоке Квиллер предпочитал не думать.
Когда некролог был готов, он позвонил в редакцию газеты «Всякая всячина» и предложил опубликовать его во вторник. Все соглашались, что такое название звучит несколько странно для газеты, но Мускаунти гордился, что отличается от всех остальных.
От работы у Квиллера разыгрался аппетит, и он, пошарив в холодильнике, выбрал себе на обед бульон с перловкой и домашний сыр.
Не успел он закончить трапезу, как стук молоточка позвал его к входной двери. Гость оказался сухопарым мужчиной средних лет с острым взглядом и острым носом.
– Я вашу машину во дворе увидел, – сказал он громким гнусавым голосом. – Помощь какая-нибудь требуется? Меня зовут Винс Бозвел. Я тут в амбаре печатными станками занимаюсь.
Квиллер узнал голос, который слышал по телефону, – голос, резавший барабанные перепонки, как острый нож, и невольно поморщился.
– Добрый день, – холодно сказал он. – Я только что приехал и поживу здесь несколько недель.
– Вот и чудненько! Значит, мне не придётся беспокоиться о помещении. Я тут был навроде сторожа, когда Айрис отлучалась. А вы, верно, Джим Квиллер, который пишет во «Всячине». Я ваше фото в газете частенько встречаю. Вы всё время будете здесь?
– Я буду время от времени отлучаться.
– Я присмотрю за домом, пока вас не будет. Я ведь тоже пишу – ну, там, всякие специальные труды. Сейчас работаю над книгой об истории печатного станка и составляю каталог старинных инструментов в амбаре. Работёнка! – Бозвел посмотрел мимо Квиллера вниз, на пол. – Я гляжу, у вас киска.
– У меня две, – сказал Квиллер.
– Моя дочурка любит кисок. Может, жена как-нибудь приведёт сюда малышку, чтобы она с ними познакомилась?
Квиллер кашлянул.
– Это не обычные кошки, мистер Бозвел. Это сиамские сторожевые коты с очень вспыльчивым характером и не привыкшие общаться с детьми. Я бы не хотел… чтобы ваш ребёнок получил случайную царапину. – Он знал, что правила вежливости, принятые в Мускаунти, предписывали ему пригласить гостя зайти выпить пива или чашечку кофе, но громкий голос Бозвела раздражал его. – Я предложил бы вам чашечку кофе, но я еду в аэропорт. Человек прилетает на похороны.
Бозвел грустно покачал головой:
– Мы с женой скорбим. Айрис была чудной женщиной. Когда похороны? Морг будет открыт для посетителей?
– Полагаю, вся информация появится в завтрашней газете. – Квиллер взглянул на часы. – Вам придётся меня извинить, мистер Бозвел. Когда самолет приземлится, мне нужно быть уже там.
– Зовите меня Винс. И дайте знать, ежели что нужно, ладно? – Он помахал рукой обоим – хозяину и коту. – До свидания, киска. Приятно было с вами познакомиться, мистер Квиллер.
Квиллер закрыл дверь и повернулся к Коко:
– Каково ваше мнение об этом зычноголосом мужлане?
Коко отвёл уши назад. «Никто ещё не называл его 'киска', – подумал Квиллер. – Ему скорее подошло бы 'Ваше Превосходительство' или 'Ваше Преосвященство'«.
Прежде чем уехать в аэропорт, он позвонил домой Сьюзан Эксбридж в Индейскую Деревню:
– Я хотел тебе сказать, что переехал в квартиру Айрис. Это если я тебе зачем-нибудь понадоблюсь. Как вы там справляетесь?
По энергичности и энтузиазму вице-президент Исторического общества не уступала его президенту.
– Я просто сбилась с ног! Рано утром помчалась в музей и выбрала одежду, в которой будут хоронить Айрис. Я остановилась на том розовом замшевом костюме, который она в прошлом году надевала на свадьбу. Потом пошла в Динглбери, подобрала гроб. Айрис бы он понравился! Он обит розовой тканью со сборками, очень женственно. Потом договорилась с церковным органистом, заказала на завтра церемонию в Траурном зале и наняла оркестр сопровождать процессию. Ещё я уговорила цветочный магазин специально привезти самолетом из Миннеаполиса розовые цветы. У нас в Мускаунти любят эти ржаво- золотые хризантемы, а на розовой обивке они будут смотреться просто отвратительно, ты согласен?
– Ты, наверное, целый день бегала, Сьюзан.
– Ещё бы! И всё это на нервах! У меня даже пореветь времени не было, но сейчас я выпью пару бокалов мартини и хорошенько поплачу по бедной Айрис… А чем ты сегодня занимался, Квилл?
– Написал некролог и продиктовал его по телефону в редакцию, а сейчас отправляюсь в аэропорт встречать её сына, – сказал Квиллер. – Мы где-нибудь пообедаем. И я отвезу его в отель. Его зовут Гаф. Вы с Ларри не окажете мне любезность?
– А что надо сделать?
– Проследить, чтобы его привели позавтракать и пообедать. И вовремя привезли в Динглбери.
