и… Слушай, обязательно зайди к «Трем сестричкам», — оттянешься, что надо! Кстати, когда будет первый материал?
— В понедельник утром.
— Держи хвост пистолетом! — посоветовал Райкер. — И не валяй дурака. Подумай сам, возможно ли высосать из простого несчастного случая преступление государственной важности?
Квиллерен думал, что очень даже можно. Он собирался валять дурака и дальше.
Глава 8
Упрямо вознамерившись раскопать правду о смерти Энди Гланца, Квиллерен продолжил обход Цвингер стрит. Он прошел мимо антикварного магазина «Немного старины» (закрытого), мимо «Дракона» («голубого»), мимо магазинчика малярных принадлежностей (обанкротившегося), мимо книжной лавки (порнографической) — и добрался до вывески «Антиквариат» над входом в полуподвал, пропахший старыми тряпками и гнилым деревом.
Маленькая седая старушка в кресле-качалке напоминала отцветший одуванчик. Она равнодушно взглянула на Квиллерена и продолжала качаться.
— Я Джим Квиллерен из «Бега дня», — сказал журналист так вежливо, как только мог.
— Не-а, у меня не было таких страшно давно, — отвечала та пронзительным голосом. — Людям нравятся с фарфоровыми ручками идвойной крышкой.
Журналист окинул взглядом скопление неописуемого хлама и повысил голос:
— На чем вы специализируетесь, мисс Пибоди?
— Нет, сэр, я не снижаю цену! Не нравится — оставьте их в покое. Купит кто-нибудь другой.
Квиллерен поклонился и вышел из магазина.
Он прошел мимо бильярдного зала (с заколоченными окнами), мексиканского ресторанчика с вентилятором, гнавшим по тротуару горячий воздух (прогорклый жир, жареный лук, прокисшие скатерти), показался у фруктово-табачного магазина Папа Попопополуса.
Внутри стоял аромат перезревших бананов и перегретого примуса. Владелец сидел на оранжевой коробке, читал газету на родном языке и жевал прокуренный ус чрезвычайной пышности.
Квиллерен потопал ногами и похлопал руками в перчатках.
— Ну и холод, — пожаловался он.
Мужчина внимательно прислушался.
— Табака? — произнес он.
Квиллерен покачал головой.
— Нет, я просто зашел поговорить. Честно говоря, последняя пачка, что я у вас купил, оказалась не первой свежести. Попопополус поднялся и грациозно приблизился.
— Фрукт? Хорощий фрукт?
— Не думаю. Уютно тут у вас… Как давно вы в Хламтауне?
— Гранат? Хорощий гранат!
Хозяин продемонстрировал сморщенный плод с бледно-красной кожицей.
— Не сегодня, — ответил Квиллерен, поглядывая на дверь.
— Гранат делать детей!
Журналист поспешно ретировался. От двух протеже Энди, решил он, ему не суждено что-либо узнать.
Тут он заметил магазин «Три сестрички» с выставленными в витрине тазиками, кувшинами, плевательницами и неизбежной прялкой. Может, Арч Райкер и «оттягивается» от этой ерунды, но в намерения Квиллерена входило совсем иное. Он распрямил плечи и двинулся к магазину. Едва журналист открыл дверь, как его нос начал принимать радостные сигналы. Он чувствовал запах! Она?.. Не она?.. Да, пожалуй, это она… Похлебка из моллюсков!!!
Три женщины в оранжевых рабочих халатах перестали заниматься своими делами и повернулись к Квиллерену. Он, в свою очередь, уставился на них, потеряв на мгновение дар речи.
Женщина, которая сидела за столом и надписывала рождественские открытки, была брюнеткой с блестящими голубыми глазами и ямочками на щеках. Та, что чистила медный самовар, имела волосы роскошного рыжего цвета, зеленые глаза и ослепительную улыбку. На стремянке, развешивая гирлянды, стояла совсем юная миниатюрная блондинка со вздернутым носиком и красивыми ногами.
Лицо Квиллерена просветлело, способность говорить вернулась, и он наконец произнес:
— Я из «Бега дня».
— Да, мы знаем, — хором ответили сестры, а рыжая хрипловатым голосом добавила:
— Мы видела вас на аукционе и восхищались вашими усами. Самые сексуальные во всем Хламтауне! — Она подошла, прихрамывая — нога была в гипсе — и подала журналисту руку.
— Не обращайте внимания на мою сломанную кость. Я Клатра. Ужасное имя, правда?
— А я Амберина, — сказала брюнетка.
— А я Иврена, — прощебетали со стремянки. — Я в этом доме Золушка.
Рыжеволосая потянула носом.
