Мэри безнадежно вздохнула и начала рисовать.
— Это было в мастерской — в задней части магазина. Второй выход вот здесь. Справа длинный верстак с отделениями для бумаг и крючками для инструментов. Вдоль стен мебель и другие вещи, которые надо было склеить, покрыть лаком или отполировать.
— В том числе люстры?
— Они висели на потолке — около дюжины. Энди специализировался на осветительных приборах.
— А где была стремянка?
— Посреди комнаты оставался свободный пятачок. Где-то етыре с половиной метра по диагонали. Стремянка стояла примерно вот здесь. — Она поставила на плане крестик. — А хрустальная люстра лежала рядом на полу, разбитая вдребезги.
— Справа или слева от стремянки?
— Справа.
Она начертила еще один крестик.
— А тело?
— Слева от стремянки.
— Лицом вниз?
Она кивнула. Квиллерен медленно и глубоко затянулся.
— Энди был левшой или правшой?
Мэри снова насторожилась.
— Вы уверены, что газета не послала вас расследовать этот случай?
— «Бегу» нет до этого никакого дела. Все, что нужно моей газете, — это развлекательные статьи на тему антиквариата. Наверное, я слишком долго занимался криминальной хроникой. Чувствую себя обязанным все перепроверить.
Девушка изучающе посмотрела в его спокойные глаза, на опустившиеся пышные усы, и в ее голосе зазвучала забота:
— Вам не хватает вашей прежней работы, да, Квилл? Наверное, древности кажутся пресноватыми после привычных вам злободневных происшествий.
— Антиквариат — мое задание, — пожал он плечами. — Журналист освещает события, не думая, интересно это ему или нет.
Мэри опустила глаза.
— Энди был правшой, — сказала она, немного помолчав. — А какая разница?
Квиллерен изучал ее набросок.
— Так, стремянка здесь… А разбитая люстра тут. А шпиль, на который он упал, был… Слева от стремянки?
— Да.
Посреди мастерской? Странное место для такого опасного предмета.
— Но он был именно там. На краю свободного пространства, ближе к вещам, расставленным вдоль стен.
— Вы видели его там раньше?
— Не совсем там. Шпиль, как и все остальное, часто менял место. В день перед смертью Энди он стоял на верстаке. Гланц полировал медный шар.
— А люди знали о существовании шпиля?
— О, да. Все уверяли Энди, что он купил совершенно никчемную вещь. А он шутил, что какой-нибудь недотепа из богатого предместья станет подавать к столу крендельки на острие шпиля.
— А как он вообще появился у Гланца? Аукционист говорил, что из старого дома, предназначенного к сносу.
— Энди купил шпиль у Рассела Пэтча. Расс постоянно обчищает заброшенные дома. Кстати, так он и повредил ногу. Они с Коббом мародерствовали, как обычно, и Расс упал с крыши.
— Давайте-ка уточним, — сказал Квиллерен. — Энди не признавал краж, но с удовольствием покупал у воров? По закону эта вещь — опасная покупка.
Мэри пожала плечами, отчасти извиняясь за Энди, отчасти упрекая Квиллерена.
Журналист курил трубку и удивлялся этой женщине — то обезоруживающе искренней, то мгновенно замыкающейся в себе; гибкой, как ива, и сильной, как дуб; скрывавшейся под вымышленным именем; совершенно уверенной в некоторых подробностях и полностью несведущей в других; одновременно страстной и холодной.
Через некоторое время он спросил:
— Вас вполне устраивает заключение о том, что Энди погиб от несчастного случая?
Ответа не последовало — только загадочный взгляд.
— Это могло быть самоубийством.
