боссу показалось, что это возможно, — для многих людей разрешатся многие проблемы.
После ужина Квиллерен освобождал ящики шведского бюро от своего имущества и услышал на лестнице тяжелые шаги. Журналист открыл дверь и подозвал Санта Клауса.
— Бен, сколько стоит это шведское бюро? — спросил Квиллерен. — На нем нет ярлыка, а я продал его за семьсот пятьдесят вместе со стулом.
— О! Отличная сделка! — сказал Санта Клаус. — Сэр, ваш талант пропадает зря!
Николас отправился было к себе, но потом решительно зашагал обратно.
— Не присоединитесь ли ко мне на рюмочку бренди с ломтиком сыра?
— Что касается сыра, я не против, — ответил Квиллерен.
Он только что кое-как поужинал банкой тушенки.
Гостеприимный хозяин убрал с викторианского диванчика медный тазик; на пыльной черной коже остался овальный отпечаток. Журналист сел на освободившееся место и осмотрел комнату: бюст Гайаваты, деревянный пропеллер, пустые рамки от картин, плетеная детская коляска, кожаный мешок с надписью «При пожаре», деревянный умывальник и кукла без парика.
Бен принес Квиллерену сыр и крекеры на тарелке, украшенной рекламой запатентованного лекарства от чесотки 1870 года. Потом со стоном опустился в скрипучее кресло, покрытое плесенью.
— Мы ослабели, — произнес он. — Раны наши требуют помощи. — И с выражением брезгливости на лице приложился к потрескавшейся рюмке.
Бен отклеил бороду Санта Клауса; теперь красные нос и щеки, а уж тем более искусственные пушистые брови, выглядели куда как странно.
Квиллерен заметил:
— Я в Хламтауне уже неделю, но, честно говоря, так и непонял, как вы все зарабатываете на жизнь.
— С грехом пополам, с грехом пополам.
— Откуда вы берете свои товары? Откуда все это?
Бен махнул рукой в сторону скульптурной головы ангела с отбитым носом.
— Воззри! Отвратительная маленькая жемчужина с фасада «Гаррика». Подлинный камень с оригинальным птичьим пометом. — Он указал на выцветший умывальник с кувшином. — Сокровище из «Мон-Вернона» с застывшей мыльной пеной.
Полчаса журналист заваливал хозяина вопросами, но получал цветистые и витиеватые ответы не содержащие совершенно никакой информации. Наконец гость собрался уходить. Взглянув на крошки от крекеров на сиденье черного диванчика, он увидел нечто, его насторожившее, — жесткий белый волосок. Квиллерен небрежно его подобрал.
Придя к себе, журналист внимательно осмотрел волос под лампой. Было совершенно ясно, откуда он — семи сантиметров длиной, слегка загнутый, чуть заостренный с одного конца.
Квиллерен подошел к телефону.
— Мэри, — сказал он, — я сделал одно открытие. Хочешь увидеть кое-что интересное? Надевай пальто и беги.
Потом повернулся к котам, которые спокойно лежали на позолоченных стульях.
— Признавайтесь, ребята! Что вы об этом знаете?
Коко почесал левое ухо задней лапой, а Юм-Юм лизнула свое правое плечо.
Глава 20
Квиллерен услышал, как Бен Николас выходит из дома. Вскоре после этого внизу зазвучал звонок. Пришла Мэри Дакворт в меховой парке, накинутой на небесно-голубой комбинезон.
Она рассмотрела жесткий белый волосок.
— Знаешь, что это такое? — спросил Квиллерен.
— Щетина. От какой-то щетки.
— Это ус, — поправил он. — От какого-то кота. Я нашел его на диване в комнате Бена. Либо два моих хулигана и впрямь обнаружили способ пробираться в соседнюю комнату, либо дух Матильды совсем разошелся.
Мэри еще раз внимательно осмотрела кошачий ус.
— Он пестрый. Белый с серым.
— Значит, принадлежит Юм-Юм. У Коко чисто белые.
— Ты можешь предположить, как они пробрались сквозь стену?
Квиллерен повел ее в гардеробную.
— Я проверил ванную. Кафель везде держится прочно. Остается единственная возможность — щель за этими книжными полками.
Коко последовал за ними и страстно потерся подбородком о книги на нижней полке.
— Великолепные переплеты! — восхитилась Мэри. — Миссис Кобб могла бы продать их декораторам за несколько долларов каждый.
