когда ты приедешь.
Квиллер сошёл вниз и сообщил миссис Мэрон, что будет ещё один гость к обеду. Она нервно накрывала стол, который передвинули под балкон, чтобы освободить место для выставки.
– Я не знаю, что делать, – застонала она. – Говорят, у нас будет демонстрационный обед, а я не знаю, как они всё это организуют. Никто ничего не говорит мне, никто не появился.
– Что за демонстрационный обед? – полюбопытствовал Квиллер.
– Каждый готовит что-нибудь своё. Мистер Сорэл – бифштекс, миссис Уайтинг – суп, мисс Руп…
– Вы видели Уильяма?
– Нет, сэр. Он должен был сегодня чистить плиту…
– Какие-нибудь сообщения от Мауса?
– Нет, сэр. Никто не знает, когда он вернется… Вы ведь ничего не скажете ему? Вы пообещали, что не скажете.
– Ничего не произошло, забыто и вычеркнуто, – успокоил её Квиллер. – Не беспокойтесь об этом, миссис Мэрон.
На её старческие глаза навернулись слезы, и она вытерла их тыльной стороной ладони.
– Все так хорошо относятся ко мне здесь. Я пытаюсь не делать ошибок, но малыш Ники не выходит у меня из головы. Я не сплю ночами.
– Мы все понимаем, что вы испытали, но вам нужно собраться.
– Да, сэр. – Она повернулась к нему лицом. – Мистер Квиллер, – сказала она нерешительно, – я кое-что слышала ночью.
– Что?
– В субботу ночью я не могла заснуть. Я лежала, погруженная в свои мысли, и вдруг услышала шум.
– Что это был за шум?
– Кто-то спускался по пожарной лестнице за моим окном.
– По той, которая расположена с тыльной стороны дома?
– Да, сэр. Моя комната выходит на реку.
– Вы видели этого человека?
– Нет, сэр. Я поднялась и выглянула из окна, но было слишком темно. Я только видела, как кто-то пересек лужайку.
– Хм… – задумался Квиллер, – вы узнали, кто это был?
– Нет, сэр. Но кажется, это был мужчина. Он нёс что-то тяжёлое.
– Что это было?
– Похоже, большой мешок.
– Какого размера?
– Вот такой. – Миссис Мэрон широко раскинула руки. – Он понёс это к реке. Потом скрылся за кустами, я больше его не видела. Но я слышала…
– Что слышали?
– Громкий всплеск.
– И что потом?
– Он вернулся.
– И вы разглядели его лицо?
– Нет, сэр. В доме не горел свет, мелькали только огни за рекой. Я видела, как он пересекал лужайку, а потом было слышно, как он поднимается по лестнице.
– По лестнице, которая ведет на чердак к Грэмам?
– Да, сэр.
– В котором часу это произошло?
– Поздно, очень поздно. Возможно, в четыре часа. – Миссис Мэрон посмотрела на него с надеждой, ожидая одобрения.
Квиллер быстро посмотрел ей в лицо;
– Если это был мистер Грэм, то тут у меня есть объяснение. Не думайте об этом.
– Да, сэр.
Он поднялся по лестнице, размышляя: действительно ли она видела Дэна Грэма, когда тот бросал мешок в реку? Она уже сочинила одну историю, почему бы ей не сочинить другую. «Может быть, она думает, что я увлекаюсь загадками, и желает доставить мне удовольствие? И почему вдруг она стала говорить 'да, сэр', 'нет, сэр'?»
Когда Квиллер вошёл в комнату, его взгляд упал на эстамп, прикрывавший отверстие, и у него появилась идея. Несколько месяцев назад он брал интервью у керамиста—коммерсанта, специализировавшегося на современных статуэтках, и он решил позвонить ему.
– Вам может показаться странным мой вопрос, – сказал он керамисту, – я пишу роман, что-то вроде готического триллера об убийстве в гончарной мастерской. Не будет ли слишком надуманным, если мой герой просверлит дырку в стене комнаты для обжига?
– Чтобы наблюдать за обжигом из соседнего помещения?
– Да. Что-то в этом роде.
– Неплохая идея. Я однажды заподозрил одного из моих рабочих в бездельничанье и установил дорогую оптическую аппаратуру для подглядывания. Простое отверстие в стене сэкономило бы мне много денег. Почему я не подумал об этом? Все гончары – профессиональные шпионы, вы знаете? Мы всегда смотрим через отверстие в печи. Я, например, не могу пройти мимо отверстия в заборе, чтобы не посмотреть в него.
Одд Банзен приехал в «Мышеловку» ровно в пять.
– Никак ты растёшь? – удивился фотограф, глядя на Квиллера. – Ведь не мог же ты так похудеть?
– Я похудел на семь фунтов, – похвастался Квиллер, не зная, что три из них – заслуга Коко.
– Где твои сумасшедшие коты? Прячутся?
– Спят на полке за книгами.
Банзен опустился в большой шезлонг, водрузив ноги на оттоманку, зажёг сигару и взял бокал с чём-то весьма спиртосодержащим.
– Вот если бы босс увидел меня сейчас!
– Чуть погодя придётся и потрудиться, – сказал Квиллер, приблизившись к отверстию и потрогав металлическую пластинку.
– Что у тебя на уме?
– Говори потише, – попросил Квиллер, – если возможно.
– Я что, слишком громко говорю?
– Да, есть немного.
– Так что мы будем делать? Не томи ожиданием. Журналист сел и закурил трубку.
– Твоя задача – изображать, будто ты делаешь снимки к статье о хозяине мастерской.
– Но без пленки в фотоаппарате?
– Мы можем сделать один-два кадра, но необходимо, чтобы фотоаппарат щёлкал всё время. И ещё. Я хочу найти предлог завести Коко в мастерскую, но нежелательно, чтобы предложение исходило от меня. – Он пригладил усы мундштуком.
Банзен узнал этот жест:
– Не может быть! Опять преступление!
– Потише, – сказал, нахмурившись, Квиллер. – Пока ты готовишься снимать, я пошарю по комнате, поэтому ты должен изо всех сил тянуть время.
– Правильно сделал, что взял меня, – сказал Банзен, – я могу устанавливать треножник гораздо медленнее, чем любой другой фотограф.
Позже, за табльдотом, фотограф понравился всем. Банзен умел развлечь общество, врываясь в разговор со своим громким голосом, бравируя юношеской манерой, слегка устаревшими остротами, веселя женщин и подшучивая над мужчинами. Розмари улыбалась ему, Хикси хохотала, даже Шарлот Руп и та была
