человеком, который заслуживал большего, чем собачья кличка. Его звали Игнатиус К. Смолл.
По мнению Квиллера, смерть произошла в результате сокрушительного удара по черепу, хотя никто не удосужился уведомить его о заключении коронера. В этот день Квиллер был не самым богатым человеком в округе, не щедрым филантропом, не автором «Всякой всячины», чьи статьи пользовались неизменным успехом, он был просто хозяином дома, в котором найдено тело убитого человека.
Инспектора изъявили желание допросить Квиллера, и он предложил им устроиться на белых диванах, однако это предложение показалось стражам порядка слишком неофициальным с его стороны. Краснолицый детектив из Пикакса предпочёл обыкновенный стул у стола, а представитель департамента шерифа вообще отказался сесть. На столе, как всегда, был беспорядок: стояла пишущая машинка, валялись бумага, книги, папки, ручки и карандаши, ножницы, скоросшиватель, скрепки и недавно появившаяся здесь коробочка из-под конфет с сердечком. Детектив обратил на неё самое пристальное внимание, и Квиллер мысленно махнул рукой: пусть думает что хочет.
В Мускаунти все знали Клингеншоенов. их владения: личность их наследника тоже была небезызвестной, во многом благодаря роскошным усам. Тем не менее детектив стал задавать стандартные вопросы обычным вежливо-официальным тоном. Квиллер кратко и по возможности исчерпывающе отвечал на них.
– Ваше полное имя, сэр?
– Джеймс Квиллер. Пишется с двумя «л».
– Могу я взглянуть на ваши водительские права? – Детектив взял их, посмотрел на усы Квиллера и взглянул на фотографию. Этого было достаточно.
– Ваш адрес?
– Триста пятнадцать, Пикакская площадь, Пикакс.
– Сколько времени вы проживаете по этому адресу?
– Два года и один месяц.
– Где вы жили до этого?
– В Чикаго, Нью-Йорке, Вашингтоне, Сан-Франциско…
– Вы много путешествовали, мистер Квиллер. Кем вы работали?
– Журналистом в разных газетах.
– Чем вы занимаетесь сейчас?
– Я в добровольной отставке, но продолжаю писать для «Всякой всячины».
– Что вы делаете в Мусвилле?
– Планирую или, вернее, планировал провести здесь лето.
– Сейчас вы изменили свои планы?
– Всё зависит от погоды.
– Когда вы приехали сюда?
– Около трёх недель назад.
– Кроме вас, в этом доме живет ещё кто-нибудь, мистер Квиллер?
– Два сиамских кота.
– Этот дом ваша собственность?
– Я унаследовал его. В настоящее время всё унаследованное мной имущество находится на попечении Фонда Клингеншоенов.
– У вас были какие-нибудь дела с Игнатиусом К. Смоллом?
– Я нанял его, чтобы сделать пристройку к дому.
– Сколько времени вы с ним были знакомы?
– Около десяти дней.
Последовала целая серия рутинных вопросов, которые задавались, чтобы выбить его из колеи, но Квиллер ждал, когда пойдут вопросы, касающиеся непосредственно сущности дела.
Они не заставили себя долго ждать.
–
– Не имею ни малейшего представления, – спокойно ответил Квиллер, пытаясь унять сердцебиение. – Я бы предпочёл, чтобы мистера Смолла спрятали в каком-нибудь другом месте или лучше чтобы он вообще остался жив и здоров. Думаю, вы тоже так считаете.
– Когда вы в последний раз видели его живым, мистер Квиллер?
– Во вторник утром.
– При каких обстоятельствах?
– Он пришёл на работу незадолго до того, как я поехал в город обедать. Он сказал, что собирается делать рамы для окон, и я заплатил ему вперед за тот день.
– Вы платили ему наличными?
– Да.
– Сколько в общей сложности вы ему заплатили? Квиллер заглянул в записную книжку:
– Пятьдесят пять долларов.
– Во вторник к вам больше никто не приезжал?
– Нет.
– А где вы были в промежутке между обедом и тем моментом, когда нашли тело?
– Я обедал с друзьями Джоном Бушлендом и Роджером Мак-Гилливреем в «Да». Потом мы сели на катер Вушленда и отправились на остров Трёх Деревьев. Порыбачить немного, – прибавил Квиллер. – Но начался шторм, и катер затонул. Мы оказались отрезанными, через несколько часов нас подобрал спасательный вертолёт. Об этом происшествии писали в «Утренней зыби» и в «Дневном прибое».
– Когда вы вернулись домой?
– Часа четыре назад.
– Где вы были в промежутке между вашим спасением и возвращением домой?
– Лежал в больнице Пикакса под наблюдением доктора Галифакса.
– Вы знали о последствиях бури?
– Конечно! Наводнением смыло эту самую пристройку, которую делал Игги.
– Как получилось что вы нашли тело?
– Мой кот вёл себя как-то подозрительно, царапал крышку люка и пытался пролезть в подпол. Я открыл люк, чтобы выяснить, что его так беспокоит. Кот прыгнул в подпол и отказывался выходить наружу. Тогда я запер его там и поехал обедать.
Из гостиной послышался кошачий вопль. Коко знал, что речь идёт о нём.
– Сколько времени вас не было дома?
– Около часа.
– И что произошло, когда вы вернулись?
– Моя кошка очень волновалась из-за того, что её дружок сидит в подполе, поэтому я открыл люк и, увидев, что Коко разрывает песок и урчит, полез за ним и обнаружил, что он откопал ногу.
Полицейский обернулся к детективу, который показал карманный фонарик в пластмассовой упаковке.
– Вы видели раньше этот фонарик, мистер Квиллер?
– Обычный фонарик. Я светил им себе в подполе, пока он не погас. Батарейка села.
Детектив осторожно вынул фонарик из своей сумки и щёлкнул выключателем. Фонарик зажёгся.
Квиллер развёл руками:
– В наши дни даже фонарики работают чёрт знает как.
– Мистер Квиллер, когда вы приехали домой из больницы, фанера в проёме была прибита точно так же, как она прибита сейчас?
– В точности.
– Я имею в виду, так, как вы оставили её во вторник?
– Совершенно верно.
– Вы закрыли дверь, когда уезжали во вторник?
– Да. Я всегда тщательно закрываю двери.
