— Нет, — прошептал я. — Но я узнаю кто.
— Не советую, — хмыкнул он. — Ты и так уже прилично вляпался.
Вежливо улыбаясь, Диана появилась на пороге.
— Немного кофе, лейтенант?
— Нет, спасибо, миссис Клюгер. — Его голос внезапно подобрел. — Я уже ухожу.
— Твой завтрак готов, Майк. Приходи на кухню, сразу, как проводишь лейтенанта, — сказала она.
— Спасибо, дорогая, — поблагодарил я.
Она ушла обратно в кухню, а я и Кромби направились к двери.
— Не могу сказать, что ваши визиты доставляют мне удовольствие, лейтенант, — сказал я, открывая ему дверь. — Но можете приходить в любое время, когда вам потребуется.
Он не уходил, поэтому я продолжал держать дверь открытой.
— Ты знаешь, что может сделать с человеком семилетнее пребывание в тюрьме? — сердито сказал он. — Он может стать психопатом и маньяком.
— Слушать вас, лейтенант, все равно, что получать бесплатное образование.
— Хочу сказать то, чему не верил даже тридцать минут назад, — продолжал он. — Это комплимент, Клюгер. Сан-Квентин был полезен для тебя, потому что ты вернулся лучшим, чем был до того, как попал туда.
— Правильно ли я расслышал вас? — переспросил я.
— Да, — кивнул он. — Ты в отличной физической форме, не потерял ни волос, ни зубов. Твой голос стал более глубоким, словарь богаче, и соображаешь ты гораздо быстрее и толковее, чем тогда, когда я арестовал тебя в Нью-Йорке.
— Готов кричать от гордости, — заявил я, — только мне кажется, что вы преследуете определенную цель, говоря это. Завтрак стынет, так что я предлагаю оказать мне честь и позавтракать со мной.
— Нет, Клюгер, это правда! — Он прошел мимо меня и остановился. — Знаешь, сейчас впервые после освобождения ты выглядишь озабоченным. — Он усмехнулся и пошел к автомобилю.
Я посмотрел, как он отъезжает. Потом закрыл дверь и отправился на кухню. Диана сидела с чашкой в руках.
— Обслуживай себя сам, Майк. — Она махнула рукой в сторону плиты.
— Спасибо, — сказал я и сел за стол.
— Лейтенант ушел? — спросила она.
— Да, расстроил меня и ушел.
— Он думает, что ты убил девушку?
— Нет. Он думает, что семь лет в Сан-Квентине пошли на пользу Майку Клюгеру.
Я передал ей содержание нашего разговора.
— Чем больше к нему приглядываюсь, тем большее уважение я испытываю. Он, пожалуй, один из лучших полицейских в мире.
— Он приятнее многих моих знакомых, — тихо произнесла Диана. — Его жена умерла около трех лет назад, а он сильно любил ее. Несмотря на внешнюю твердость, он очень добрый и одинокий человек.
— Хорошо! — сказал я. — Не любовь ли у тебя с лейтенантом?
Она бесхитростно засмеялась.
— Кажется, нечто похожее. Я говорила тебе, что совершенно разные люди внезапно заинтересовались мной, услышав, что муж возвращается через две недели. Лейтенант, конечно, был одним из них. Он посетил меня два или три раза. Причем, всегда был официален и всегда предупреждал меня о неприятностях, ожидающих моего мужа, если он не отдаст алмазы полиции.
Но в последний раз он немного расслабился и спросил о моей слепоте. Я упомянула ему о предстоящей операции, и он рассказал о своей жене. За несколько месяцев до смерти у нее были неприятности со зрением.
— У-гу. Но давай сконцентрируемся на Кромби, как на полицейском. Он ездил в Нью-Йорк, чтобы арестовать твоего мужа. И, возможно, хорошо узнал настоящего Клюгера на обратном пути. Потом он встретил его через семь лет, в первый день свободы. Кромби абсолютно прав, семь лет тюрьмы могут многое сделать с человеком, но в данном случае, человек не только сохранил здоровье, но одновременно стал вдвое умнее!
— Да, но это ничего не доказывает, — возразила она. — Он просто нашел новый факт для твоего досье и только.
— Может не сейчас, но он не оставит этот факт в покое, — заметил я. — Он увидел, что его открытие обеспокоило меня, так что теперь оно будет беспокоить и его. И когда-нибудь он придет к фантастическому выводу, над которым сначала будет смеяться. Почему Майк Клюгер так изменился в лучшую сторону, пока сидел в тюрьме? Ответ: потому что это не тот Майк Клюгер, которого Кромби в свое время арестовал в Нью-Йорке. Это умная копия, использующая большое сходство с Клюгером, чтобы, изображая его, завладеть алмазами и исчезнуть прежде, чем кто-нибудь это поймет. Знаешь, Диана, внимательно все проанализировав, он перестанет смеяться над своим фантастическим выводом.
— Вероятно, ты прав, — согласилась она. — Но что ты можешь сделать?
— Все, что я могу сделать, это ускорить свои действия.
— Найти бриллианты?
— Бриллианты и тех, кто убил Джанис О’Брайен.
— Разве это не обязанность лейтенанта? — мягко спросила она.
— Конечно, это его долг, — согласился я. — Но это и мой долг. Трое виновны в смерти Джанис. Один — ее настоящий убийца, второй — твой муж, поставивший ее в опасную ситуацию еще до того, как был арестован. А я — третий, потому что играл роль твоего мужа прошлой ночью. Своими действиями я навлек на нее смерть.
— Ты не можешь обвинять себя в смерти девушки, Майк, — тепло сказала Диана. — Это было бы глупо.
— Взяв имя Майка Клюгера, я изображал его, и я занял на время его место в этой схеме. Но прошлой ночью я обнаружил, что схема управляет мной: все мои действия базируются на его действиях. Да, настоящий Майк Клюгер прошлой ночью подтолкнул Джанис О’Брайен к ужасной смерти, но именно я играл роль Майка Клюгера и я виновен не меньше его.
Я даже не могу стать снова Майком Фаррелом, сказав себе, что все случилось по вине Клюгера. Откуда я знаю, как поступил бы настоящий Майк Клюгер в ответ на ее телефонный звонок? И, если я найду убийцу Джанис, то снова смогу стать Майком Фаррелом, и кошмары не будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь!
Диана глубоко вздохнула, потом тихо сказала:
— Мне по-прежнему кажется, что ты ошибаешься, но сейчас не время об этом спорить. Думаю, нам нужно трезво решить, что делать дальше.
— Ладно, — сказал я. — Первое, что я сделаю, это узнаю побольше о Майке Клюгере.
— Зачем?
— У меня есть предчувствие, что если я достаточно узнаю о нем, это и будет кратчайшим путем к алмазам и убийце Джанис.
— Как же ты узнаешь побольше о моем муже?
— Ты мне расскажешь, Диана, — ответил я.
— Очень мило с твоей стороны! По-видимому, тебе не нужна общая картина, и ты задашь конкретные вопросы?
— Я хочу поиграть в лейтенанта, — серьезно сказал я. — Сложить вместе два противоречивых факта и получить еще один неоспоримый факт.
— Что ж, постараюсь быть точной, — сказала она, — начинай.
— Ты говорила, что он с самого начала, еще при женитьбе, обманул тебя, и что шесть недель, которые вы провели вместе до его отъезда в Нью-Йорк, нельзя считать совместной жизнью.
— Верно.
— Джанис О’Брайен вчера упомянула, что никогда не понимала, почему я, то есть настоящий Майк
