— Значит, они запугали тебя, Майк Фаррел? — Ее вопрос был похож на утверждение.
— Не совсем так, — честно ответил я. — Но, оказавшись запертым в доме, где по крайней мере полдюжины головорезов готовы по их приказу превратить меня в отбивную, я испугался.
— Я никогда не слышала о них, — пробормотала она. — И муж никогда не упоминал их имена. — Она встала, потом медленно повернула голову в мою сторону. — Майк?
— Да?
Диана подошла к моему стулу и остановилась в двух футах от него.
— Встань, пожалуйста.
— Пожалуйста, — я встал на ноги.
Ее правая рука легко коснулась моего лба, затем она последовательно и аккуратно ощупала мое лицо.
— Сегодня ты слышал много предложений. Можешь выслушать еще одно?
— Давай! — Я пожал плечами. — Терять мне нечего.
— Я хочу узнать, кто эти двое. Они мне незнакомы, но так много знают и обо мне, и о моем муже, — произнесла она внезапно похолодевшим голосом. — Если я сейчас прогоню тебя, то ничего о них не узнаю, поэтому я предлагаю следующее: ты и дальше будешь изображать моего мужа, а я буду делать вид, что верю в это. Взамен ты будешь точно рассказывать мне все о событиях, происходящих вокруг тебя. Я хочу знать каждую деталь, что люди говорят и что они делают. Согласен?
— Конечно. Мне очень повезло, что ты сразу же поняла обман! — сказал я. — Но мы должны прямо обсудить одну вещь. Предположим, я получу эти алмазы. Что тогда?
— Когда придет время, ты сделаешь с ними все, что захочешь, — мягко сказала она. — Меня они не интересуют. В течение семи лет они меня не волновали, и я не вижу причины, чтобы сейчас изменить свое мнение.
— А как быть с настоящим Клюгером? — спросил я. — Мои сообщники где-то держат его. Тебя не заботит, что с ним случилось?
— Если бы вместо тебя сюда сегодня пришел мой муж, — сказала она тихо, — я бы потребовала от него только одно — развод. Чтобы жениться на мне, он обманул меня, когда через шесть недель, проведенных со мной, уехал в Нью-Йорк, о любви не могло быть и речи. И все время, что он пробыл в тюрьме, я, естественно, от него ничего не получала. Первые два года я содержала себя и этот дом, вернувшись на прежнюю работу. Потом умер мой дядя и оставил мне постоянный доход в ценных бумагах, так что теперь я могу не работать, и, пока у меня со зрением так плохо, могу сидеть дома.
Диана отвернулась и рассмеялась.
— Такие, как Клюгер не возвращаются из-за женщины. Единственное, что могло бы привести его сюда, это бриллианты! Он никогда не думал о том, что случилось со мной, и сейчас я ощущаю то же самое в отношении его. Надеюсь, теперь у тебя ясное представление о моих чувствах, Майк Фаррел, чтобы считать этот вопрос совершенно исчерпанным!
— Я понял, — сказал я. — Вопрос закрыт, и мы заключили соглашение.
Звонок телефона снова ударил по моим нервам.
— У тебя сегодня очень занятой вечер, — улыбнувшись, заметила Диана.
Подняв трубку, я услышал нервный женский голос:
— Это ты, Майк?
— Разумеется, — осторожно ответил я.
— О, Боже мой! Как я счастлива снова услышать твой голос, дорогой! Можно говорить свободно?
— Разумеется, — снова ответил я.
— Мы должны встретиться. Можем прямо сегодня?
— Давай сегодня!
— Ты не знаешь, как долго я мечтала об этом, — ее голос прервался. — И теперь это реально. Нет, не могу поверить, дорогой. У меня скоро будет перерыв на полтора часа. Может, встретимся в баре Хагана, скажем, минут через тридцать.
— Отлично, — вяло ответил я.
— До встречи, любимый! — прошептала она и повесила трубку.
Я безнадежно и тупо смотрел на телефон. Ну и дела: я должен встретиться с некоей дамой, сходящей с ума по Майку Клюгеру и дрожащей от одной только мысли о нем. И я должен встретиться с нею в заведении, под названием «бар Хагана». Все очень просто, за исключением того, что я не знал, кто она, как ее имя и как она выглядит! Было от чего сойти с ума.
— Интересный звонок, Майк? — спросила Диана.
Я пересказал ей разговор и пожаловался на неожиданно возникшие проблемы.
— Ты сможешь получить бриллианты гораздо быстрее, чем предполагал, — с горечью сказала она. — Если мой муж оставил их кому-нибудь, то это, вероятнее всего, другая женщина! Лейтенант полиции, надоедавший после его ареста, утверждал, что муж тайно сюда возвращался на сутки всего за два дня до того, как его взяли в Нью-Йорке. Лейтенант считал, что муж приезжал ко мне, а я, естественно, знала, что это не так, поэтому и решила, что лейтенант просто пугает меня.
— Так что придется идти в бар Хагана. Но как я узнаю ее? При помощи радара?
— Не беспокойся, — грустно сказала она. — У моего мужа хороший вкус на женщин. Ты не ошибешься, если выберешь самую привлекательную.
— Пожелаешь мне удачи? — спросил я.
— Могу сделать кое-что более необходимое тебе. — Она улыбнулась. — В холле, в ящике стола, ты найдешь ключ от двери, а также пистолет.
— Пистолет?
— Я приобрела его для самозащиты, когда начала слепнуть, — объяснила она. — Я думала, что женщина, живущая одна и страдающая плохим зрением, нуждается в защите. Это, конечно, больше для самоуспокоения, сам понимаешь, какая польза слепому от оружия? Однако сейчас он может тебе понадобиться.
— Большое спасибо, — отозвался я. — Ну, мне пора. Вероятно, прощаемся ненадолго.
Я был уже у двери, когда она позвала:
— Майк Фаррел!
И голос ее звучал совсем иначе, чем прежде.
— Что! — Я остановился и посмотрел на нее.
— Помнишь, ты сказал, что у меня красивые ноги. Ты просто хотел удостовериться в моей слепоте, или действительно так считал?
— У тебя очень красивые ноги, — уверенно заявил я.
— Спасибо. — Она слегка покраснела, но, сделав усилие над собой, продолжила: — я знаю, что это ужасно, Майк, но скажи, как остальное?
— Остальное? — переспросил я.
— Остальное мое тело. — Она нервно хихикнула. — Я имею в виду, какую я вызываю реакцию, если не считать ног?
— Ты исключительно привлекательная женщина, Диана, — сказал я, — и твой муж, должно быть, рехнулся, когда решил оставить тебя.
— Как я выгляжу по сравнению с… как ее имя? Арлиной Грей, например? — настаивала она.
— Если бы я мог выбирать, — тихо ответил я, — о ней я бы даже не подумал.
— Спасибо. — Она опустила голову. Взгляд ее казался усталым.
— Теперь я отпускаю тебя и уже сожалею, что подвергла тебя такому допросу. — В ее голосе слышалась виноватая нотка. — Просто прошло четыре года с тех пор, как я смотрелась в зеркало, это все- таки большой срок, а какую женщину не интересует собственная внешность.
5
