– Это я вас так поцарапала?
– Я уже перенес три операции, – торжественно произнес я. – Врачи считают, что я выкарабкаюсь. Но, конечно, на всю жизнь останусь инвалидом.
– Я догадываюсь, что вы имеете в виду, – нежно улыбнулась она. – Я тоже вынуждена буду провести остаток моей жизни в умеренности, свойственной больным. Вспомните, как вы расправились со мной.
– Ладно! – я протянул ей руку в знак примирения. – А теперь рассказывайте.
Улыбка на ее устах погасло.
– Когда вы тогда ушли от меня, – спокойным голосом сказала она, – я целый час просидела просто так и ужасно была обозлена на вас. А потом отправилась спать. Около четырех часов ко мне пришли двое.
Она слегка задрожала.
– Это были Алекс Витрелли и какой-то очень противный великан, которого Витрелли называл Дьяконом.
– Знаю их, – сказал я.
– Они были очень вежливы, – продолжала Джуди. – Они рассказали мне приблизительно такую же историю, что и вы, сказали, что «синдикат» через неделю возьмет рэкет в свои руки, и что я отныне буду работать не на Дэвиса, а на них. Потом сказали, что полиция арестовала вас по обвинению в убийстве Дэвиса и что если меня кто-нибудь спросит о переходе рэкета в другие руки, я должна ответить, что ничего не знаю. Наоборот, я должна сделать вид, что этого и быть не может. Вот, собственно, и все, Майк. После этого они ушли, и Алекс Витрелли произвел на меня самое благоприятное впечатление. На следующее утро я прочитала в газете о вашем аресте. Там говорилось, что вы из-за Бэби. Мэнкеринг сошли с ума и пристрелили Стива Лукаса в припадке ревности. Но мне сразу же показалось, что что-то здесь не так, как-то неправдоподобно выглядит вся эта история. Заметно было, что вас хотят сделать козлом отпущения. Позднее я позвонила Артуру Платту. Он тоже читал газеты и Витрелли тоже побывал у него. Он был буквально вне себя.
Внезапно она слегка улыбнулась.
– На этом наш роман и закончился, Майк. Когда женщина видит, что ее поклонник всего-навсего облысевший трус, она порывает с ним.
Джуди схватила сигареты Хаукера. Я дал ей прикурить.
– Спасибо, – пробормотала она. – И вот тогда я впервые в жизни, так сказать, произвела инвентаризацию в своей душе. И то, что я при этом обнаружила, мне совсем не поправилось. До того момента, как убили Дэвиса, я на все смотрела, как на невинное занятие, представляющее для меня чисто спортивный интерес, к тому же, хорошо оплачиваемое… А потом я подумала, что вы, возможно, будете не в состоянии доказать свою невиновность. Витрелли, повторяю, произвел на меня очень благоприятное впечатление, но он, должно быть, холодный и жестокий тип, если его не беспокоит, что в газовую камору попадает ни в чем не повинный человек.
Она смущенно посмотрела па меня.
– Я знаю, что это смешно слышать от меня и все выглядит, как в трехгрошевом романе. Вы не считаете?
– Я вас понимаю, – уверил я.
– Во всяком случае, я не захотела участвовать в этом, – продолжала она. – И я позвонила лейтенанту Хаукеру. Сначала он неправильно меня понял, но я все говорила и говорила, и тогда он позвонил кому-то в прокуратуру…
– Брайлону, – предположил я. – С виду очень хмурый тип.
– Возможно, – сказала она, – только я слышала, как лейтенант говорил с кем-то по телефону. Потом Хаукер спросил меня, не могу ли я обождать час, после чего я буду иметь возможность навестить вас. И вот я здесь.
– Как, вы считаете, Артур отреагирует на вашу измену?
– Это меня не интересует, – холодно ответила она.
– Очень рад, – с улыбкой сказал я. – Но уж он-то вряд ли обрадуется. Тем более что теперь у него жена, которой он достоин. Она сделает все возможное, чтобы отправить его на тот свет.
– Ну, мне пора. – Она поднялась. – Лейтенант сказал, чтобы я не задерживалась.
– Вы рассказали ему, в чем заключалась ваша работа на Дэвиса?
– Да.
– И вам могут предъявить обвинения?
– Может быть. До сих пор они не сказали мне ничего определенного, но, судя по их поведению, что- нибудь они все-таки предпримут. Слишком уж официально держались.
– Сейчас нет смысла задумываться о будущем, – сказал я трезво. – Если бы мужчины и женщины не сидели в тюрьме в разных камерах, я бы спросил вас, не откажетесь ли вы стать моей женой… Тогда бы мы могли жить в одной камере. Но, к сожалению, в тюрьмах такое не разрешается.
– Все имеет свой конец, Майк, – ответила она с какой-то страстью в голосе, затем повернулась и вышла из палаты.
После ухода Джуди появился врач. Он позволил мне встать. Дежурный принес мне вещи. Как только я оделся, сразу же почувствовал себя лучше. Такое настроение продержалось у меня почти до вечера. А в предвечерний час появились двое полицейских и забрали меня.
В кабинете районного прокурора давно нужно было произвести побелку и покраску. Полицейские доставили меня туда и удалились. Брайлон сидел за своим письменным столом. Хаукер напротив него.
