– Я вижу… – В орехового цвета глазах застыло подозрение. – Разрешите мне задать один вопрос, Дэнни. Если она не знает, где ее муж, почему она думает, что это знаю я?
– Это моя идея, – объяснил я. – Она заверила меня, что вы самый доверенный его сотрудник. Может быть, он отправился на неделю в Лас-Вегас с какой-нибудь привлекательной стенографисткой или еще что-нибудь такое. Ясно, что жене об этом он не сказал, но вполне мог довериться вам. И если это так, вы, конечно, ничего не сказали миссис Рандольф.
– Мне очень жаль, Дэнни. Я хотел бы помочь вам… и Джен, конечно. Поверьте, я совершенно искренен. Но я ничего не знаю об этой истории. Первые два дня, когда он не появился в офисе, я подумал, что его задержали какие-то дела. Фредди – человек внезапных решений: он запросто может внезапно оказаться в Сан-Франциско или даже в Париже. А еще через день мне позвонила Джен и сказала, что он решил неделю отдохнуть, и я счел это разумным. Мы работали полтора месяца как каторжные. Как я понимаю, Джен ввела вас в курс дел своего мужа. Собрание административного совета состоится через две недели. Мне показалось логичным, что Фредди хочет отдохнуть и быть в форме, ему предстоит нелегкая борьба, чтобы не дать Фергюсону одержать победу. Так что… – он слегка пожал плечами, – у меня даже мысли не было искать его.
– Хорошо. Уточним. Миссис Рандольф наняла меня, чтобы я нашел ее мужа. Этим моя миссия ограничивается. Если я найду его в деликатной ситуации, то извинюсь перед ним и попрошу позвонить своей жене. Она подозревает, что он играет с какой-нибудь мышкой. – Я надеялся, что моя ложь не слишком заметна. – Это не меняет вашу точку зрения на этот вопрос?
– Мне нравится ваша дотошность. Но Фредди не принадлежит к этой категории людей. Он главный президент и директор организации, которая имеет около пятнадцати тысяч служащих, рассеянных по разным точкам земного шара, и он не станет компрометировать себя ради удовольствия подобрать какую- нибудь стенографисточку! Вы поступили бы так на его месте?
– Можете не спрашивать.
Он вежливо засмеялся.
– Ладно, воздержусь.
– Если миссис Рандольф обратится в полицию, те выдвинут три гипотезы, – начал я осторожно. – Что внезапно исчезнувший Фредерик Рандольф удрал по своей собственной воле; что с ним произошел несчастный случай и его не смогли опознать – и это, конечно, будет притянуто за уши; или что кто-то был заинтересован в его исчезновении.
Ансель вытаращил на меня глаза.
– Вы серьезно думаете о такой возможности, Дэнни? Что Фредди мог быть… похищен? Мне кажется, это несерьезно.
– Знаете ли вы кого-нибудь, кто его ненавидит настолько, чтобы решиться на такой шаг?
– Вы шутите! – Ансель смотрел на меня с удивлением. – Вы спрашиваете, знаю ли я, кто способен убить Фредди?
– А Фергюсон?
– Нет! – Он энергично потряс головой. – Он действует строго в границах допустимого. Он интриган, но даже подумать, что он может перенести борьбу на другую почву, чем зал заседаний…
– Может, кто-нибудь другой? – настаивал я.
Он подумал минутку и снова затряс головой.
– Нет, я убежден, что в нашей организации такого нет.
– А вне ее?
– Не может быть и речи! – бросил он категорично. – Он и Джен живут очень замкнуто. Близких друзей практически не имеют.
– Если Рандольф исчез навсегда, каково будет ваше положение, Мюррей?
– Если такое случится, Фергюсон сразу сядет в президентское кресло. Легко можете себе представить, какую позицию он займет по отношению ко мне. Я был правой рукой Фредди в течение трех лет! Если такое произойдет, я попаду в список безработных!
Я отпил бурбон, повертел стакан в руках и постарался воспроизвести мрачное выражение распорядителя на похоронах.
– Я сейчас выскажу вам одну мысль. Мне трудно было сказать это миссис Рандольф. Если такой человек, как Фредерик Рандольф, решил бы исчезнуть на время, он бы обо всем позаботился. И во всяком случае, позвонил бы вам из любого места. Он не мог испариться в воздухе. Человек его положения всегда имеет при себе кучу документов, кредитные карточки, чеки и тому подобное, что делает невероятным несчастный случай, амнезию и прочее. Хотите знать мое мнение? По-моему, он мертв.
– Убит?
Ансель смотрел на меня разинув рот.
– Именно! – подтвердил я. – Если я не найду его в двадцать четыре часа, то обращусь в полицию.
– Нет! Это невозможно! – вскричал он бурно. – Газеты подхватят новость! – Ансель задрожал от такой перспективы. – Это значит отдать Фергюсону скальп Фредди на тарелочке!
– Может быть, именно это уже произошло? – предположил я.
Я быстро допил свой стакан, достал из портфеля карточку, положил ее перед Мюрреем и встал.
– Подумайте, Мюррей. Если вам придет в голову хоть какая-нибудь идея, позвоните мне, ладно?
– Да, договорились, Дэнни, – сказал он угасшим голосом. – Обязательно.
У выхода я оглянулся. Ансель по-прежнему сидел, устремив глаза в пустоту. Я был удовлетворен: он больше не улыбался.
Домой я вернулся в час обеда, но решил, что не голоден, посмотрел на зеленую траву из окна, приготовил себе стаканчик выпивки. Через полчаса желудок напомнил о себе, и я спустился перекусить в маленький итальянский ресторанчик на углу. Затем долго сидел дома со стаканом бурбона и созерцал сгущавшиеся в парке сумерки.
Что-то толкнуло меня позвонить Нине Норт.
– Говорит Дэнни Бойд, – сказал я.
– Что вам надо? – услышал я голос ангелоподобной блондинки.
– Поговорить с Пеллем. Может быть, вы передадите ему трубку… если он еще способен пользоваться своими ногами?
– Ему не о чем с вами разговаривать!
– Ладно, – ответил я снисходительно. – Тогда передайте ему кое-что от моего имени. Спросите его, не видел ли он недавно Фредерика Рандольфа. Если он скажет, что нет, добавьте, что это меня не удивляет, потому что я думаю, что Рандольф мертв.
Секунд пять молчания.
– Вы совсем спятили! – бросила она. – Петер не знает никого с таким именем.
– Посоветуйте ему справиться у Карен Ваноссы.
– Ладно, я ему передам.
– Отлично. Вы не отказались от выступлений в театре после вчерашнего представления?
– Не понимаю, о чем вы? – буркнула она.
– Я думал, что вы можете поменять амплуа и выступать с акробатическими номерами в цирке, – сказал я тоном глубокого восхищения. – Эта сцена на диване… с вашими ножками… вы произведете фурор!
Некоторое время я держал трубку и слушал разъяренный монолог. Потом все звуки исчезли. Судя по всему, Нина Норт не повесила трубку, а разбила ее об стену. Я лениво посмотрел в окно и продолжил бездельничать. Если моя теория насчет насильственной смерти Рандольфа кое-кого обеспокоит, кто-то из них немедленно начнет действовать, неважно как. Попытка быть мудрым индусом, сидящим на берегу реки, была для меня совершенно новым ощущением; это вполне может внести немного пикантности в мое существование.
После часа медитации я убедился, что моя теория ничего не дает. И уже подумывал, не лечь ли пораньше спать, поскольку от тоски впору выпрыгнуть в окно. От этого выбора меня отвлек звонок в дверь. На секунду я замер от промелькнувшего в мозгу видения: частично разложившийся за два дня труп Фредерика Рандольфа ждет меня за дверью и взывает к справедливости. Но разум взял верх: судя по силе звонковой трели, это скорее кордебалет «Фоли-Бержер», посланный сюда моим парижским дядей, чтобы
