на рулонах толстого пергамента, - все это валялось там и маниакально корчилось целыми днями, а ночью... ночью куча светилась... Пятно позора на гербе Харриет-стрит. Соседи, большинство коих составляли трудолюбивые японцы, люди бедные, но не лишенные чувства собственного достоинства, направили в муниципалитет делегацию с требованием навести в квартале чистоту. На взгляд городских властей, эта акция явилась примером особой гордости жителей за свой район, которая должна способствовать возрождению города, ведь если славный бюргерский дух укореняется даже в скромном квартале злачных мест... Короче, мэр объявил о своей величайшей готовности оказать содействие, и все это вылилось в истинное торжество, на которое вместе с мусорщиками понаехали представители муниципальных властей и телевизионщики. И, объединив усилия, чиновники вместе со славными жителями Харриет-стрит взялись за торжественное разрушение причудливой мусорной кучи о д н о м у Б о г у и з в е с т н о, с к о л ь к о п о к о л е н и й п о л о у м н ы х п ь я н ы х в ы р о д к о в понадобилось, чтобы превратить жалкую заброшенную улочку в гниющие джунгли. Краска дневного свечения шипела и отфыркивалась до конца...
'Общество Каллиопы' устроило в гараже Кислотный Тест, слух об этом дошел до Кэссади, колесившего по Сан-Франциско на своей очередной машине, и в тот вечер он заявился в гараж. Он вошел со стороны Харриет-стрит, где над входом, согласно тогдашним причудам, уже висел знак 'Харриет-стрит, 69', он вошел, в бешеном темпе подергиваясь и дрыгая ногами под невидимого Джо Кьюбу... Он плавал под винтом - тридцать или сорок тамошних торчков сумели определить это по тому, с какой скоростью бегали его глаза: тик-так-токток-ток-так-ток-так-ток-тик-тик-тик-тик-тик-тик-так-токтак-токтиик-тик-тик-тик-тик- тик-ток-так-ток-ток-так, а может, он был попросту ошарашен подобным Кислотным Тестом. Горел лишь очень слабый свет, да поблескивали весьма аморфные световые проекции, никакого шума, только ласкающая слух мелодия на проигрывателе... ч т о з а ч е р т о в щ и н а... ситар? ситар? ситар?.. В гараже выскребли всю грязь, он был чист и непорочен, там появились тщательно подобранные обои из набивных индийских покрывал, изящных и замысловатых, выкрашенных натуральной и долговечной растительной краской, В воздухе висели кусочки хрусталя, лучик за лучиком впитывавшие свет, как... драгоценные камни... А все серьезные торчки в полнейшем молчании сидели, привалясь спиной к стене, или лежали, растянувшись на полу, и каждый наслаждался своей собственной внутренней вещью - вместилища Будды, Всеединого желанного гостя, а Будда в любой момент мог войти и почувствовать себя как дома, хоть сегодня, хоть в 485 году до нашей эры, ему же все едино, этому...
...маленькому толстозадому недоумку... Кэссади с трудом верит своим глазам... Он тараторит со скоростью тысяча слов в минуту, но никто и ухом не ведет. Все лишь таращат на него свои огромные аметистовые глазищи, полные снисходительности и сострадания, а он в это время бешено вращает своими глазами, покачивает и подергивает плечами...
- Эй! Неужто вам не хочется что-нибудь с д е л а т ь!.. Только начните, вы же понимаете... бросьте ерундой заниматься...
Они лишь смотрят на него, эти умиротворенные дети сверкающих лиловыми бликами драгоценных камней, и улыбаются, точно компания прикольных монахинь, исполненных покоя, снисходительности и сострадания... и тогда он поворачивается, покачивая головой и плечами, и, дрыгая ногами и размахивая руками, направляется обратно на Харриет-стрит.
О Боже, еще один нежный бутончик в вихрях и сомнениях мучительных открытий! Глаза этой девчушки раскрыты, как цветы пурпурного вьюнка, влажные губки блестят, она улыбается, как впавшая в транс монашка, даже зубки уже начинают шипеть... ну, держитесь! Она заглядывает всем и каждому в глаза и говорит, в экстазе от своего открытия...
- Я... я... я... я... начинаю понимать, в ч е м д е л о! Мы все... з д е с ь... верно? Мы все з д е с ь! Мы... зде-е-е-е-е-есь! - и пытается взмахом руки охватить весь воображаемый первозданный космос... который на самом деле представляет собой всего лишь здание, известное под названием 'Сарай', в Скоттс-Вэлли, в десяти милях от Санта-Круса. 'Сарай' - первый в Скоттс-Вэлли психеделический бар, это и вправду огромный сарай, некогда превращенный в театр и вот теперь - в психеделический бар, которым заправляет Леон Табури. Бар этот в СкоттсВэлли первый, и, судя по брюзжанию раздающемуся в ближайшей церкви, в полицейском участке и на страницах местной газеты, он же и последний, ну да не беда! Для девчушки это ее первое мимолетное впечатление от сущего рая, поскольку она тащится под ЛСД, проглотив первую в жизни капсулу...
- Я... начинаю понимать, в чем дело! Мы все зде-ее-е-е-есь и можем делать все, что захотим!..
...все это она выкладывает Дорис Копуше и Чуме. Дорис, всегда готовая прийти на помощь, пытается ее успокоить:
- Совершенно верно. Мы все здесь, все в полном порядке, а ты славная девочка.
Девчушка опускается на складной стул рядом со стулом Дорис и искоса смотрит на нее.
- Мне бы не стоило тебе доверять...
- Стадия паранойи, - сообщает Дорис Чуме. Чудесная старая песня...
- ...ведь я слегка одурела.
- Знаю,- говорит Дорис. Старая, старая песня вот и в вашей округе порхают любовь и неземное блаженство, в Скоттс-Вэлли...
Человек восемьдесят местных торчков, знатоков, любителей джаза и так далее сидят и слушают джазовое трио под названием 'Новые измерения' - Дэйв Молинари, Эндрю Шушков и приземистый парнишка на контрабасе. На голове у парнишки щегольская шляпа, которую он надевает перед выходом на сцену, фирменный знак, вы же понимаете, - а на носу громадные кубинские солнцезащитные очки, хотя в помещении, как и положено в ночном клубе, темно, если не считать нескольких световых проекций для создания... гм-гм... психеделической атмосферы... при этом он поглаживает, крутит и дергает свой контрабас, точно в лучшие годы Слэма Стюарта. Н о в ы е и з м е р е н и я - как хотите, но это просто смешно. Кен Кизи и Веселые Проказники не в силах сдержать улыбку. Кизи и Проказники собрались у стены 'Сарая' и в ожидании своего выхода готовят инструменты - электрогитары и бас-гитары, Гретхенин орган 'Хаммонд', Уокеровы барабаны, а также чертовски хитроумное сверкающее нагромождение проводов, индикаторов, усилителей, динамиков, наушников, микрофонов - опробование, опробование... 'Новые измерения'... Ага. Это трио - попросту атавизм, возврат в конец сороковых и начало пятидесятых, когда джаз был вроде как с а м о й с о в е р ш е н н о й ф о р м о й, потрясной и задушевной. Молинари - а может, Шушков? берется за чудовищный риф - о Господи, помните? на пианино, с головой окунаясь в бездонную нутряную пучину душевной вещички. Ах, какие сладостные воспоминания... Скоттс-Вэлли браво шагает в послевоенную Америку с понятием...
Проказники расставили по всему сараю свои колонки, и Бэббс пытается опробовать микрофоны, следя за тем, как скачут стрелки индикаторов... На лице у Бэббса светящаяся в темноте маска призрака, кроме того, на нем индейская рубаха и брюки в разноцветную полоску, он дует в микрофон, потом негромко хмыкает и смотрит на стрелки, после чего негромко вскрикивает, негромко напевает и остается доволен, поэтому он пробует негромко взвыть, чем остается доволен еще в большей степени, и вскорости он уже горланит дурным голосом одновременно с 'Новыми измерениями', врываясь в их музыку, точно залетевший в эфир одурманенный призрак. Кизи сидит на складном стуле у Пульта Управления и проверяет наушники. В руках у Кэссади старая крыстара, уже выкрашенная во множество цветов и полностью лишенная струн. Дорис Копуша разыгрывает из себя добродушную тетушку, сидя рядом с очумевшей девчушкой, которая начинает понимать, в чем дело...
'Новые измерения' заканчивают отделение - разумеется, злые как черти. Что за... т в е р д о л о б ы й к р е т и н орал тут как недорезанный, черт подери... Все трое во главе с приземистым парнишкой в шляпе и темных очках топают по направлению к тем, кто вызывает наибольшие подозрения, - к Проказникам. Парнишка подходит к Бэббсу и говорит:
- Я, значит, вот чего... кто это сделал...
- Что именно? - говорит Бэббс.
- Что значит 'что', старина! Сам знаешь что! Ну, этот, как его...
- Разве кто-нибудь что-то сделал?
- Значит, этот... ну, в конце! Тебе же лучше знать! Ну, как его... с к р е ж е т!
- А, так ты имеешь в виду тот с т р а н н ы й ш у м! По-моему, это обратная связь.
- Как же! Обратная связь!
- Да! Да! Именно! Именно! Именно! - Ну чем не светская беседа... парнишке она особенно не удается.
