человеческую жертву! Николай был сильный и храбрый. Он был главным среди охотников. Они еще держались на плаву, ухватившись за пыхпыхи, туго надутые пузыри из тюленьей кожи. Чтобы избавить остальных от мучительной смерти в ледяной воде, самый сильный охотник убивает их своим ножом. Николай не стал убивать. Он заставил охотников схватиться за перевернутую байдару и грести. Они выбрались на отколовшуюся льдину и по ней добежали до припая. Они все вернулись, так и не принеся жертву Духу моря! Николай сказал, что нас, луораветлан, осталось слишком мало в этом мире. Почти все ушли в Верхний! Оставшиеся не должны уходить, если они могут остаться. И даже старики тогда с ним согласились, хотя он был совсем молодой охотник и поступил так, как не поступают охотники с Духом моря.
Лиля слушала, боясь пошевелиться.
– Николай себя не убивал, – заключила старуха. – А ты сказала, будто убил.
– Это вы звонили нам в эфир?
Марья Власьевна торжественно кивнула:
– Я хотела, чтобы ты рассказала правду. Я виновата. Я хотела тебя напугать.
– А я даже и не поняла ничего, – задумчиво проговорила Лиля. – Олег все понял и испугался. И Ромка, и Алена. А я ничего.
– Тангитане мало что смыслят, – согласилась старуха. – Но даже в вашей тангитанской жизни правда отличается от лжи. А то, что говорят про Николая, – ложь.
– Можно мне надеть штаны?
Старуха только взглянула, и Лиле показалось, что она усмехнулась.
– Во сне ко мне приходила Туар, – сообщила она, когда Лиля, отвернувшись, застегивала «молнию». – И мы с ней поговорили. Туар сказала, чтобы я не пугала тебя.
– Кто такой туар? Зверь?
– Туар – это моя бабушка, – сказал от двери Олег Преображенцев. – Добрый вечер.
Лиля хотела броситься ему на шею, зашептать на ухо, что она боится старуху, спрятаться за него – за ним-то уж точно безопасно, – но откуда-то она знала, что этого делать нельзя. И осталась на месте.
– Здравствуй, Рэу.
– Рэу – мое чукотское имя, – как ни в чем не бывало объяснил диджей радио «Пурга». – Меня так бабушка называла.
– Рэу – великое имя, – сказала старуха. – Так звали кита, от которого произошел весь человеческий род.
– Лев Михайлович сказал, что ты поднялась к себе.
– Я джинсы переодевала.
– Я думала, твоя тангитанская женщина что-то знает и не говорит, – без выражения проговорила старуха. – Я просто хотела ее напугать, чтобы она сказала.
Олег улыбнулся:
– Ты напугала меня! Я думал, охота началась! Хотя, конечно, охоту никогда не объявляют по радио. Нутэвэкэт из Инчоуна сказал мне, что в тундре ничего не знают об охоте. И я понял, что нас просто пугали.
– Туар сказала мне, что я поступаю нехорошо. И я решила, что должна все рассказать твоей тангитанской женщине.
Лиля – тангитанская женщина – помалкивала, смотрела то на старуху, то на Олега.
– Все началось с нее! – Марья Власьевна показала кивком, с кого именно. – Она прилетела, и Николая убили.
– Не она одна прилетела.
– Не одна. Но она дважды приходила к нему. Она нашла его тело. Она видела все, что было сразу же после убийства! Если бы я там была, я бы точно знала, кто его убил!
– Откуда?! – не выдержала Лиля. – Откуда бы вы это узнали?! Там царил страшный разгром, просто чудовищный! И он просто лежал, а рядом с ним ружье валялось! Я ничего не трогала, я сразу побежала к вам в библиотеку!
– Я бы знала, – повторила старуха и закрыла глаза. – Ты должен найти того, кто его убил, Рэу.
– Я пытаюсь.
– И уж конечно, ее, – она опять показала, кого именно, – увезли на берег не наши! Ни один из наших не пошел бы на вездеходе, который везде оставляет следы! Это все равно что написать крупными буквами, когда, куда и зачем пошел, и оставить у всех на виду! Тундровые люди сделали бы это ловко и незаметно, никто из городских не нашел бы!
– Ее нашел как раз человек из тундры.
– Я знаю.
– Ну, конечно.
Они разговаривали так, как будто никакой Лили здесь не было и в помине.
– Если ее уволок человек из города, значит, и Николая убил он же, – немного подумав, сказал Олег- Рэу. – Как ты думаешь?..
– Не под силу городскому убить великого охотника.
– Вуквукай был пьян.
– Все равно не под силу! Хотя Духи могли отобрать у него сознание и разум. Они давно сердились на него из-за золота. Всем, кто связался с золотом, – конец.
– Николай работал в артели?
Марья Власьевна кивнула:
– Давно. Говорят, не было среди местных такого проводника, как он. Говорят, те артельщики так разбогатели, что им не стало равных среди других тангитан. Говорят, что золото само шло к ним в руки, когда их вел Николай.
– А когда? – встряла Лиля. Глаза у нее горели от любопытства. – Когда это было, а?
Старуха опять усмехнулась:
– Ты тогда еще не родилась.
Странное дело, теперь Лиля совершенно ее не боялась и понимала, что можно не бояться, как будто старуха ей
– Артельщики уходили в тундру на все лето, и никто, кроме Николая, не знал, где они моют золото. А еще говорили, Николай их на алмазные россыпи вывел. Многие пытались узнать, где находят они такие богатства, но никто не выдавал. Говорили, что одного поймали и пытали, он умер, но не сказал.
– Кто поймал? – спросила Лиля. – Кто пытал?
– Такие же, кто связался с золотом, – ответила старуха с презрением. – А потом богатство их стало так велико, что советская власть решила с ними покончить. Их всех посадили, а Николай тогда в тундру ушел на несколько лет. Никто его не видел. Ну, и найти не могли, конечно. Где им!
– Кому им? – опять встряла Лиля, и Олег посмотрел на нее с укором.
– Тангитанам! – ответила старуха с силой. – Белым людям! Много горя принесли они сюда, много бед. Сначала водку. Потом детей стали отбирать, стойбища и села разорять. Переселять в большие поселки стали, в деревянные дома. Зачем луораветланам деревянные дома?! На всем побережье и деревьев-то нет! Потом родной язык заставили забыть. А теперь, куда ни глянь, тундра вся изорвана, изранена, болеет. Луораветлане, кто посильнее и себя бережет, совсем далеко на север ушли, где никакая власть до них не доберется. Только мало, мало их осталось.
– Вряд ли Николай Вуквукай великое богатство нажил, – сказал Олег, когда старуха замолчала. – Не похоже. И вряд ли его из-за золота убили.
– Думать надо, – заключила Марья Власьевна. – Духов просить, чтобы помогли. Только нынче никто Духов просить не умеет, ни одного шамана не осталось, а с простыми смертными Духи разговаривать не станут. Думай, Рэу. Если кому и под силу открыть правду, то только тебе.
