– Почему другой эпохи? Этой тоже. Может, он был в ТОП.
Бросая подобное обвинение, Лопес Мансур прекрасно понимал, что оно может оказаться правдой, а может и ложью; но, слушая Хуанито, он уже начал создавать в своем воображении образ судьи, и занятие это развлекало его гораздо больше, чем доводы Хуанито.
– Серьезно? – заинтересовался Фернандо. – Ты точно знаешь?
– Где-где? – спросил Хуанито.
– В Трибунале общественного порядка, – пояснил Фернандо. – Они рассматривали политические дела.
– Ну, так тем более я прав, – подытожил Хуанито, внимательно разглядывая обволакивавшее его облачко сигарного дыма.
– Я не слышал, чтобы он был в ТОП, но голову на отсечение не дам, хотя очень странно, что судья ни разу не упомянул об этом, когда рассказывал про свои подвиги. Эти Трибуналы рассматривали обвинения против антифранкистов, – повернулся Фернандо к Хуанито и Добавил: – и, как ты понимаешь, выносили приговоры, которые совершенно не соответствовали принципу справедливости наказания. Однако между этим и убийством судьи – целая пропасть.
– Возможно, – кивнул Хуанито, – к тому же теперь нет ни левых, ни правых.
– Неужели? – тут же отозвался Лопес Мансур. – А я-то и не знал.
Фернандо и Хуанито посмотрели на него, но взгляды их выражали совсем разное.
– Как бы то ни было, – Мансур вступил в разговор, чтобы отрезать своим собеседникам путь к отступлению, – я пока не вижу поблизости ни одного… красного, – он подчеркнул это слово – который готов убить судью, приговорившего его бог знает сколько лет назад к тюремному заключению за то, что у него дома была копировальная машина, и он печатал на ней листовки. Я говорю это так, к примеру, – добавил Мансур, увидев, какие лица стали у его собеседников, и тут же предостерегающе поднял руку: – Ничего подобного! Я никогда не держал дома копировальной машины, и судья Медина никогда не выносил мне приговора за участие в политической борьбе!
Фернандо расхохотался:
– Ого, какой ты красный!
– А, так ты был с ними? – заинтересовался Хуанито.
– Нет, – ответил Мансур, – я убивал только по заказу, и мне было плевать, кто платит.
Приоткрыв рот и удивленно подняв брови, Хуанито недоверчиво смотрел на Мансура.
– Ну, ты шутник, – только и сказал он.
Фернандо вмешался в разговор:
– Версия сведения счетов совсем не плоха, но уж очень неправдоподобна. Ну кто поедет сюда, чтобы перерезать горло судье, которого он ненавидит по каким-то своим, неизвестным нам причинам – предположительно из-за того, что судья сильно подпортил ему жизнь?
– Бывали случаи, когда люди стреляли в своих врачей или членов конкурсной комиссии, рассматривавшей их заявку, – заметил Хуанито.
– Ты говоришь «стреляли», – ответил Фернандо. – В этом-то и дело, на мой взгляд: тут никто не стрелял.
Хуанито уставился на него, раскрыв рот. Лопес Мансур улыбнулся и сказал:
– Да, в этом убийстве есть что-то такое…
– Утонченное? – неуверенно подсказал Фернандо.
– Пожалуй; что-то в этом роде.
– Я с самого начала так считал, – заметно оживился Фернандо. – Вот почему оно меня сильно беспокоит.
– Беспокоит? Тебя? – Хуанито смотрел на них, как человек, впервые в жизни попавший на теннисный матч.
– Да, его беспокоит, – ответил Мансур. – Мне не приходило в голову посмотреть на случившееся под этим углом зрения, но я согласен, что тут, действительно, есть из-за чего беспокоиться.
– Послушайте, – запротестовал Хуанито, – может, вы перестанете говорить загадками? А то я ничего не понимаю.
– Фернандо считает, – начал терпеливо объяснять Мансур, – что это преступление «авторское», что оно – необычное и, наконец, не исключено, что… убийца – не человек со стороны, а живет где-то поблизости.
– То есть как?! – воскликнул Хуанито, от возбуждения забыв про сигару. – Ты что, думаешь, мы можем знать этого человека?!
– Да, не исключено, – ответил Фернандо. – И это даже не мое мнение. Мне кажется, именно так с самого начала считает судья де Марко, а у нее гораздо больше фактов.
– Ну нет! – запротестовал Хуанито. – Этого не может быть! Кому мог помешать судья Медина? Кому- нибудь из Сан-Педро?
– О чем вы тут разговариваете? – послышался за его спиной голос Елены.
– Да так, ни о чем, – рассеянно ответил Хуанито. – Наш милый Фернандо думает, что убийцей может оказаться кто-нибудь из здешних, из Сан-Педро…
– Что?! – хором воскликнули три женщины, сразу повернувшись к ним.
– Да вовсе нет, – попытался исправить положение Фернандо. – Это просто одна из версий, и только. Мы тут сидим, болтаем, перебираем все варианты. Так что не принимайте это всерьез.
– Ничего себе варианты! – сердито сказала Елена. А когда женщины успокоились, Фернандо процедил:
– Хуанито, неужели нельзя попридержать язык? Ты думаешь, что говоришь и кому?
– Ну уж такой я, что с этим поделаешь, – уныло отозвался Хуанито.
Лопес Мансур подумал, что надо бы, наконец, немножко размяться. На него нашла дремота; более того, он заснул. И понял это, только открыв глаза и обнаружив, что остался под портиком в одиночестве, и даже кофейные чашечки уже убраны со стола. Мансур осторожно посмотрел по сторонам, затем на площадку перед домом – никого. Он с опаской взглянул на часы – пять, вряд ли он проспал более получаса. Неужели все разошлись? Мансур неуверенно вошел в дом и увидел Фернандо; тот читал газету. Услышав шаги, Фернандо взглянул поверх очков – у него была дальнозоркость – и улыбнулся:
– Я смотрю, орухо подействовало на тебя прекрасно, – заметил Фернандо, откладывая газету в сторону.
Лопес Мансур кивнул:
– Прекрасно и не без пользы: расслабился, вздремнул – и никакого тебе похмелья. Но мне очень неудобно, что я заснул.
– Какие пустяки! Верный признак, что ты хорошо пообедал.
– Или первый признак старости.
– Ах-ах-ах! Кокетничать можешь с дамами, со мной эти штучки не проходят.
– Да нет, я серьезно, – сказал Мансур. – Ничего себе – заснуть у всех на виду. Представляю, что мне устроит Кари.
– Они с Аной Марией пошли пройтись, и она не казалась сердитой. Они отправились погулять, чтобы еда улеглась. Лично я думаю, – Фернандо доверительно улыбнулся, – они тебе завидовали.
– Все?
– Все без исключения.
– А… – Мансур на секунду запнулся – новая парочка тоже?
– Парочка? Ах, Кармен и Карлос? Ну, такие смелые догадки строить еще рано. Моя жена обожает устраивать счастье других. Но, пожалуй, ты прав: не все тебе завидовали. Во всяком случае, Кармен и Карлос вряд ли. По-моему, они пошли прогуляться по поселку.
– М-м-м… есть что-то странное, почти чудовищное в этой
– Что?! Ну знаешь! Я считаю, что их еще рано называть парочкой… И как ты сказал, «чудовищное»?
Странно! Мне бы такая мысль никогда не пришла в голову.
– Говоря «чудовищное», я имел в виду отвратительное или жестокое, – уточнил Мансур.
