Вскоре мы с Гретхен находим, что нам уже немного легче общаться. Она говорит, что она из Восточной Германии, которая была захвачена русскими. Дальше русские построили там огроменную стену, чтобы народ оттуда не уходил. Но Гретхен невесть как сумела сбежать и уже пять лет проработала официанткой, надеясь, что в один прекрасный день сможет забрать всю свою семью из Восточной Германии сюда, где тебя не сажают за стену. Я попытался рассказать Гретхен часть своей истории, но не уверен, что до нее что-то дошло. Впрочем, это уже не имеет значения, потому как мы и так, похоже, стали друзьями. В какой-то момент она снова взяла меня за руку и пожала, а еще положила голову мне на плечо. Мы просто сидели там, наблюдая за тем, как кончается день.

За следующие несколько месяцев мы много раз играли в футбол. С какими-то флотскими чуваками, с парнями из ВВС и с уймой армейского народа. Порой я просил Гретхен приходить на игры, когда мы играли рядом с домом. Она, похоже, не особо в футболе разбиралась, говорила только «ах!», но это было неважно. Мне просто было приятно, что она рядом. В каком-то смысле, мне кажется, было даже к лучшему, что мы говорили на разных языках, потому как иначе она наверняка поняла бы, какой я дурак, и пошла бы своей дорогой.

В один прекрасный день я пришел в городишку, и мы с Гретхен гуляли по улице. Тут я сказал ей, что хочу купить какой-нибудь подарок для малыша Форреста. Она приходит в восторг и говорит, что будет рада мне помочь. Мы заходим в уйму магазинов, и Гретхен показывает мне кучу всякой всячины вроде оловянных солдатиков и деревянных игрушечных тракторов. Тогда мне пришлось сказать ей, что малыш Форрест на самом деле уже не такой малыш. Наконец я вижу то, что наверняка бы ему понравилось.

Это огроменный немецкий рог, сплошь блестящая латунь и все дела, как раз такой, на каких играли по вечерам в немецких пивнухах.

— Но, Форрест, — говорит Гретхен, — он слишком дорогой. Жалованье простого рядового в армии не такое большое, я это знаю.

— Ничего, — говорю, — по-моему, это неважно. Понимаешь, у меня не получалось проводить много времени с малышом Форрестом. А потому, как я прикидываю, если я смогу дарить ему какие-нибудь милые подарки, он меня не забудет.

— Ах, Форрест, — говорит Гретхен, — это не лучший способ. Ручаюсь, если бы ты писал ему длинные милые письма два-три раза в неделю, он бы гуда больше это оценил. В любом случае больше, чем старый немецкий рог.

— Может, и так, — ответил я. — Но понимаешь, писать письма — не совсем моя специальность. То есть, я вроде как знаю, что хочу сказать, но не могу изложить это на бумаге. Пожалуй, можно сказать, что я лучше «в личном общении». Понимаешь, о чем я?

— Ja, Форрест, кажется, понимаю. Но — ах! — этот рог стоит восемьсот твоих долларов.

— Это неважно, — говорю. — Я тут поднакопил.

Вот так я и покупаю этот немецкий рог. В каком-то смысле я даже на нем выгадал, если учесть, что хозяин лавки не стал брать с меня плату за записку, которую я с ним послал. Правда, не очень-то это была и записка. Просто то же самое, что и раньше. Разве что я написал малышу Форресту, что вроде как по нему скучаю и скоро буду дома. Последняя фраза, как выяснилось, была моим очередным враньем.

Так или иначе, к концу сезона «Кислая Капуста» уже имеет десять побед против трех поражений, и мы идем на первом месте во Всеармейском чемпионате Берлина. Сержант Кранц просто вне себя от радости. Он говорит, что мы наконец-то избавимся от очистки гусениц танков, если выиграем еще одну, следующую игру. Лично я не очень в этом уверен.

Наконец наступает главный день. Накануне вечером я ненадолго отлучился, чтобы сгонять в городишку и повидаться с Гретхен. Когда я туда прибываю, она обслуживает столики в пивнухе. После еще одного большого подноса с пивом она делает перерыв и берет меня за руку.

— Я так рада, что ты сегодня вечером пришел, — говорит Гретхен. — Я скучала по тебе, Форрест.

— Да, я тоже, — говорю.

— Я подумала, — говорит она, — что завтра мы могли бы отправиться на пикник. У меня выходной.

— Вообще-то я бы хотел, но я должен играть в футбол.

— Ах!

— Но я тут подумал, не смогла бы ты приехать на игру? Она пройдет в Берлине.

— В Берлине? Но это очень далеко.

— Я знаю, — говорю, — но там дают автобус для некоторых жен и тому подобного. Думаю, я смог бы тебя на него пристроить.

— Ах! — говорит Гретхен. — Этот американский футбол, я его просто не понимаю. Но если ты хочешь, чтобы я поехала, Форрест, я поеду.

Так мы и сделали.

Очередной матч Всеармейского чемпионата мы играли на огроменном поле рядом с Берлинской стеной. Нашими противниками были «Висбаденские Волшебники» из отдела контрразведки Третьей бронедивизии, и вот что я вам скажу: они были страшно хитроумные.

Мы были крупнее и быстрее, но эти чуваки из контрразведки оказались более умелыми. Перво- наперво они отгрузили нам комбинацию «статуя Свободы», Никто на нашей стороне никогда в жизни не видел комбинации «статуя Свободы», и они заработали приземление в нашей зачетной зоне.

Дальше они разыгрывают комбинацию «подходящий полузащитник», и очень скоро счет уже 14:0 в их пользу. Все, включая сержанта Кранца, ходят мрачнее тучи.

Во второй половине «Висбаденские Волшебники» провернули в защите комбинацию «блиц-фокус» и отогнали нас к нашей двухфутовой линии. Что еще хуже, наш бьющий вывихнул коленку и выбыл из игры. На игровом совещании кто-то говорит:

— Кто будет мяч пинать?

— На меня не смотрите, — говорю. Но все остальные все равно на меня смотрят.

— Я никогда раньше мяч не пинал, — говорю.

— Это неважно, Гамп, — говорит кто-то. — Из нас тут дух вышибают, и если кто-то должен стать козлом отпущения, им вполне можешь стать ты. Все равно ты уже у всех в черном списке.

Вот так все и получилось. Я отошел в нашу концевую зону, и внезапно центральный защитник кидает мне мяч. Но «Висбаденские Волшебники» невесть как, точно субмарины, проплывают под всей нашей защитной линией и появляются у моей концевой зоны — ну чисто призраки. Я собрался было ударить, но потом подумал, что лучше бы заполучить побольше пространства, а потому побежал. Я бегал туда-сюда по концевой зоне не знаю, сколько раз, и наверняка набрал добрую сотню футов, но только все не туда. Наконец я нашел небольшое свободное пространство, прежде чем «Висбаденские Волшебники» меня догнали, и что было силы пнул мяч. Дальше я просто стоял там и наблюдал, как мяч плывет по воздуху. То же самое делали и все остальные. Он заплыл так высоко, что скрылся с глаз. Позднее люди говорили, что такого могучего удара они в жизни своей не видывали.

Но, к несчастью, опускаться мяч стал уже не на наше игровое поле, а за Берлинскую стену. Теперь у нас возникает проблема. Все смотрят на меня с презрением, тычут пальцами, вопят и матерятся.

— Классно, Гамп, — говорит кто-то. — Теперь ты должен пойти и вернуть нам мяч.

— Чего? Вы что, хотите сказать, я должен через стену перебраться? — спрашиваю.

— А как еще его можно вернуть, дуболом?

Так я и сделал.

Двое чуваков меня подсадили, и я перелез через стену. Приземлившись на другой стороне, я посмотрел вверх, где уйма солдат Восточной Германии сидит на вышках, и у каждого в руках автомат. Я рванул прямиком мимо них, и никто из них ничего не сделал. Прикидываю, никто из них просто никогда не видел, чтобы кто-то пытался пробраться к ним в страну. Они были там затем, чтобы расстреливать людей, которые пытались оттуда выбраться.

Внезапно до меня стал доноситься могучий гул, вроде как от сотни тысяч людей, и доносился он как раз оттуда, куда, как я прикидывал, приземлился мяч. Выяснилось, что я вызвал кое-какие серьезные

Вы читаете Гамп и компания
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату