— Никаких проблем в отеле не возникало? — спросил я. Ева обернулась. Лицо ее ничего не выражало. Огромные солнечные очки скрывали ее глаза.
— Весь багаж уже на борту, мистер Уинтерс. Мы и в самом деле плывем в Венецию?
— Да, снимаемся с якоря рано утром. Она кивнула и повернулась, чтобы идти.
— Не уходите. Пойдемте, выпьем по коктейлю.
Она приостановилась и обернулась вполоборота ко мне.
— Извините меня, мистер Уинтерс, но у меня нет времени.
Она подошла к трапу, ведущему в салон.
И тут я впервые заметил, как плавно и соблазнительно покачиваются ее бедра: обожаю, когда женщина так покачивает бедрами.
Я стоял и смотрел ей вслед, чувствуя, что сердце мое затрепетало.
Отужинав, мы с Вестал поднялись на палубу. Вестал попросила поставить танцевальную музыку и срывающимся голосом спросила, не хочу ли я потанцевать? Танцевала она неважно, и, когда кончилась вторая пластинка, я заявил, что здесь слишком жарко, и мы расселись по плетеным креслам. Я кликнул стюарда и попросил принести мне бренди.
Ночка выдалась просто чудо. Бриллиантики звезд рассыпались по пурпурному небу, освещаемому ярким сиянием залитого мириадами огней Неаполитанского залива.
В обществе подходящей женщины это было бы самое романтическое место на свете, рядом же с Вестал это выглядело просто как вода; небо, огни и жара.
Говорить нам было не о чем, и мои мысли устремились к Еве. Я начал представлять, что она делает. Должно быть, ей довольно скучно одной на яхте. «Интересно, — подумал я, — чем она займется, когда мы придем в Венецию». Мне вдруг остро захотелось поговорить с ней, чтобы узнать ее поближе.
Я отставил в сторону рюмку и поднялся.
— Пойду поразмять ноги, — сказал я Вестал. — Скоро вернусь.
Вестал поспешно вскочила, уронив при этом сумочку и портсигар.
— Посиди здесь, — сухо сказал я. — Ты, должно быть, устала.
Я подобрал сумочку с портсигаром, положил их на столик и улыбнулся Вестал.
Она откинулась на спинку кресла, глядя на меня.
— Я совсем не устала.
— Устала, устала. Я же вижу. Почему бы тебе не пойти поспать? С тех пор как мы покинули Клифсайд, ты ни разу не высыпалась.
Она вздрогнула и отвернула лицо.
— Хорошо. Я пойду спать.
— Я скоро приду, но если ты вдруг сразу уснешь, то я на всякий случай пожелаю тебе доброй ночи сейчас. — Я потрепал ее по плечу и зашагал прочь по палубе.
Войдя в тень, я обернулся.
Вестал сидела неподвижно, уронив голову. Она выглядела столь жалкой и несчастной, что меня невольно передернуло. Да, похоже, я взвалил на себя непосильную ношу. От одной мысли о том, что этот кошмар продлится долгие годы, мне стало тошно.
Я попытался успокоить себя, что по возвращении в Клифсайд все будет по-прежнему. Вокруг нее будут друзья, привычные занятия, бридж, лекции и общественная деятельность. Я вернусь к своей работе и к Глории. Конечно, было ошибкой отправляться вдвоем в столь длительное путешествие, где некому развеять скуку и монотонность или хотя бы помочь мне развлекать Вестал.
Я спустился на нижнюю палубу. Там было темно; свет падал только от луны. Из бара донеслись голоса. Заглянув в иллюминатор, я разглядел капитана и штурмана, которые резались в джинрамми, в то время как стюард стоял рядом и наблюдал за игрой.
Я подумал, не присоединиться ли к ним, как вдруг уловил впереди какое-то движение.
Ева вышла из салона, и на мгновение ее силуэт вырисовался в освещенном дверном проеме, потом она пересекла палубу и приблизилась к фальшборту. Я хотел было подойти к ней, но в этот миг из салона вышел какой-то мужчина и присоединился к Еве.
Я отступил в полумрак. В незнакомце я узнал Роллинсона, второго помощника капитана.
Несколько минут я следил за парочкой, чувствуя, что меня захлестывает необъяснимая жгучая ревность. Я-то думал, что ей скучно и одиноко. Надеялся составить ей компанию, чтобы скрасить унылые недели, в то время как, оказывается, по-настоящему одиноким был я.
Роллинсон потихоньку подвигался к ней ближе и ближе. Потом я заметил, что он взял ее за руку, но Ева резким движением высвободила ее.
После затянувшегося молчания Роллинсон сказал:
— Давайте потанцуем. В салоне никого нет. Шкипер сидит в баре.
— Спасибо, но мне не хочется.
— Уважьте, Ева, хоть разок, — попросил он. — Я уже забыл, когда танцевал в последний раз. Она пожала плечами.
— Хорошо. Только недолго.
