— Господин профессор в библиотеке, — сообщил Акитаде Оно. — Он готовится к конкурсу, так что его нельзя тревожить.
Оно попытался загладить эту резкость многократными поклонами и извинениями. Расшаркиваясь и вертясь, он потирал ладони и истошно тряс головой. Акитаде тут же пришли на память слова Оэ, назвавшего его «белкой». Исикава наблюдал за всем этим с презрительной ухмылкой.
— Ничего. У меня не особенно важное дело, — сказал Акитада.
— Гению необходимы полный покой и уединение, — продолжал Оно. — Может быть, господин Исикава или я будем вам полезны?
Ага! Значит, теперь уже «господин Исикава». Акитада перевел взгляд на молодого человека, а тот в ответ удивленно вскинул брови. Повернувшись к нему спиной, Акитада поинтересовался у Оно:
— Как у вас насчет дополнительных занятий по китайскому со слабыми студентами? Я обнаружил в своем классе отстающих.
— Ах вот в чем дело! — воскликнул Оно. — Да, мы оказываем такую помощь. Если они способны оплатить услуги репетитора, мы обычно просим кого-нибудь из старших студентов помочь им наверстать упущенное. Студентам из знатных семей, конечно, приходится нанимать репетитора на стороне. Впрочем, надеюсь, вы не слишком строги? Ведь таких талантливых студентов, как господин Исикава, у нас раз, два и обчелся.
Теперь Акитада был вынужден обратиться к Исикаве:
— Да, я наслышан о ваших успехах и даже знаю, что вы, вероятнее всего, победите на следующих экзаменах. Примите мои поздравления.
— Благодарю, — отозвался Исикава с благодушно-самодовольным видом и добавил: — К сожалению, это будет еще не скоро — только через несколько месяцев.
Его самоуверенность раздражала Акитаду. Кивнув, он сказал:
— Понимаю. Должно быть, такая неопределенность неприятна. Я слышал, что прошлогодний фаворит так и не победил в итоге.
Тут вмешался Оно:
— Что было, то было. И это, конечно, поразило всех нас! Но такое случается крайне редко — чтобы кто-то из молодых людей столь неожиданно, в самый последний момент написал такую превосходную работу. Уверяю вас, на этот раз ничего подобного не случится!
Исикава заулыбался:
— А я ничуть не волнуюсь на этот счет. В конце концов, я слишком усердно трудился и приложил слишком много усилий, чтобы проиграть в одночасье! Ну уж нет, я вполне уверен в своем успехе!
Акитаде не понравился его тон. Его насторожили даже не высокомерие и заносчивость Исикавы, а какие-то угрожающие нотки в его голосе. Сделав банальное замечание по поводу погоды, он пошел готовиться к следующему учебному дню.
Когда явился Тора, доставивший ему из дома нарядное кимоно и головной убор, Акитада все еще сидел, склонившись над своими записями.
— Вы бы переоделись, хозяин, — с порога начал Тора. — А то ведь пора идти к профессору на ужин.
— Неужели уже так поздно?! — Акитада протер глаза и потянулся. — Спасибо тебе, Тора. — Его охватило радостное предвкушение приятного вечера. Он поднялся. — Помоги-ка мне вылезти из этого платья. Да, и мне, наверное, нужно умыться. Сходи-ка за водой.
— А к брадобрею не пойдете? — спросил Тора.
Акитада провел рукой по щеке.
— Это ни к чему. Я никогда не бреюсь перед ужином.
Тора что-то буркнул и отправился за водой.
Вымыв руки и ополоснув лицо, Акитада пригладил волосы перед зеркалом. Тора, державший наготове кимоно, стоял, склонив набок голову, и наблюдал за Акитадой с широкой улыбкой.
— Вы похожи сейчас на взволнованного ухажера, — весело заметил он.
Акитада обернулся:
— С чего ты взял?
— Так уж выходит. Сначала моя госпожа, ваша матушка, заставила меня выбрать именно это кимоно. Потом велела служанке вычистить его. Затем сама, не доверяя никому, пропитала его какими-то благовониями. Сказала, что вы небрежно относитесь к одежде. — Усмехнувшись, Тора поднес к носу рукав. Понюхав его, он картинно закачался и, выкатив глаза, вскричал: — Мм-м! Ну, теперь юная госпожа точно не устоит! Прямо не терпится увидеть это!
— Перестань паясничать! — прикрикнул на Тору Акитада, вырывая у него из рук кимоно. — Я всего- навсего иду ужинать к друзьям. И твое присутствие там вовсе не обязательно.
— Прошу прощения, хозяин. — Тора улыбнулся во весь рот. — Так распорядилась госпожа Сугавара. Вас должен сопровождать слуга.
Акитада изумленно уставился на него, а Тора поспешил принять обиженный вид.
— Да нет же, пожалуйста, — неохотно согласился Акитада, облачаясь в кимоно и подпоясываясь. Довольный Тора протянул ему черную высокую шляпу. Надев ее перед зеркалом, Акитада сказал: — Ну, тогда пойдем!
На улице он перешел на такой быстрый шаг, что Тора едва поспевал за ним.
— Да погодите же вы! — взмолился он, когда Акитада выходил через университетские ворота с развевающимися от ходьбы полами и гордо вскинутым подбородком. — Зачем так спешить, если вы не собираетесь заглянуть к брадобрею?
Акитада остановился, любуясь зеленью Весеннего Сада, залитого вечерним солнцем. Повинуясь внезапному порыву, он пересек улицу.
— Куда вы, хозяин? — удивился Тора, на бегу шумно переводя дыхание.
— Хочу взглянуть на павильон, где завтра пройдет поэтический конкурс.
Но у деревянных ворот парка в тот вечер была выставлена охрана, и стражник преградил им путь.
— Простите, господин, но сегодня и завтра парк закрыт для посетителей, — сказал он Акитаде.
— Я профессор университета, хочу взглянуть на приготовления к празднику, — возразил Акитада.
Оглядев с ног до головы солидного посетителя и его слугу, стражник поклонился и отступил в сторону:
— Ну, раз господин участвует в завтрашнем мероприятии, тогда, я думаю, можно.
Парк был очень красив в это время дня. Блики вечернего солнца играли в молодой листве и золотили посыпанные гравием аллеи. В зарослях щебетали птицы, аромат цветов щекотал ноздри, и дорожка таинственно извивалась среди свежей зелени папоротника и цветущих азалий. Благоухание цветов напомнило Акитаде о Тамако и о его намерении предложить ей руку и сердце. За одним из поворотов он заметил пышную глицинию, проросшую сквозь старую иву, — ее огромные пурпурные цветы смешались с матовой зеленью плакучего дерева. Акитада вдруг воспрянул духом. Нет сомнений, что все будет хорошо. Они слишком давние друзья, и между ними никогда не возникнет стеснение или неловкость.
За следующим поворотом открылся вид на озеро и императорский летний павильон. Акитада остановился, залюбовавшись великолепным пейзажем. Это был один из самых красивых видов столицы. Из зеленой гущи парка выглядывали покрытые красным лаком точеные столбики балконов и блистающая лазурью черепичная крыша. Позолоченные шпили и колокольчики по краям изогнутых карнизов сверкали в лучах заходящего солнца. Они стояли и смотрели, как под ветерком колышутся верхушки деревьев и играют золотистые блики на синей воде.
— Ну и красотиша! — воскликнул Тора за спиной у Акитады. — Должно быть, так выглядит рай, о котором говорят западные люди. А озеро-то какое большое! Полюбуйтесь на эти лодки! И островок есть посередине, а на островке храм — ну точно как на картине, что висит в комнате вашей матушки!
— Да, здесь действительно красиво, — согласился Акитада, мысленно возвращаясь к своим студенческим дням, когда по многу часов рыбачил на этом маленьком островке и катался с друзьями на освещенных фонариками лодках теплыми летними вечерами. Он заметил, что подготовка к поэтическому
